Мифы о России. От Грозного до Путина. Мы глазами иностранцев

В своем блоге я методично комментировал статьи о России из французских газет. Довольно неожиданно многие читатели, в том числе русские, живущие во Франции, начали писать мне, чтобы поддержать и попросить продолжать работу. Некоторые французские журналисты чувствовали себя относительно неудобно, увидев, как разбирают на части и опровергают их ложь.

На Западе, и особенно во Франции, мир прессы и журналистики изменился. Независимые газеты практически исчезли, средства массовой информации в настоящее время принадлежат крупным финансовым или промышленным группам, которые доверили крайне политизированным редакциям рассказывать французам о мировых проблемах. Новости на 80 % перепечатываются у крупных агентств, которых всего три на планете: AP, Reuters и AFP. Беседуя с журналистами из этих агентств, я осознал причину проблемы между Россией и Францией.

Это касается объективности статей, но и аморальности ряда журналистов из обеих стран.

Есть много самодовольства во французской прессе. Она называет себя объективной, свободной, не зависящей ни от каких политических сил, и все владельцы газет говорят, что они не навязывают своим журналистам никакого мнения. Они же говорят, что русская пресса — «на поводке» политической власти Кремля и жестко контролируется тайной цензурной организацией.

Многие европейцы и россияне верят в басни о свободе прессы на Западе. На самом деле во французской прессе очень сильны самоцензура и цензура, но на журналистов давят очень хитро и тонко. Все ограничено политкорректностью и «невысказанным». Самый известный пример самоцензуры во французской прессе — это история о внебрачной дочери президента Франсуа Миттерана. На протяжении более десяти лет внебрачная дочь президента жила в его резиденции, все журналисты Франции знали об этом, но ни один из них не сделал эту информацию публичной, не написал статьи; это было государственной тайной.

Большинство французов, проживающих в Москве, действительно недовольны статьями о России во французской прессе. Иногда встречаются настолько нелепые сюжеты, что над ними можно только посмеяться. Никто, в общем, не может понять, почему то, что мы читаем во французской прессе, не соответствует реальности, почему существуют такое несоответствие и такая предвзятость по отношению к России.

Французская община в Москве достаточно маленькая. И время от времени я встречался с компанией международных журналистов, работающих для французских СМИ в России. Летом 2010 года я ужинал с группой журналистов в хорошем ресторане на Арбате. Французы и несколько просвещенных русских, убежденных, что свет истины горит на Западе.

В тот вечер я участвовал в совершенно сюрреалистической дискуссии с двумя женщинами: француженкой из крупного агентства и русской из Франции, работающей на тамошнюю прессу. В то время как они представлялись с претенциозностью, на которую могут быть способны только французские журналисты, я спровоцировал небольшое напряжение в разговоре. Я, простой и жалкий блогер, позволил себе покритиковать работу французских журналистов в России.

С первых слов русская повернулась ко мне спиной, сказав, что она устала слушать, но француженка хотела переубедить меня, и обсуждение продолжилось. Русская сказала:

— Это все из-за Кремля, ФСБ контролирует все, что мы пишем, и иногда мы подозреваем, что они звонят в редакцию и требуют изменить содержание наших текстов.

Француженка добавила:

— Да, это правда, раньше было намного легче работать.

Когда я спросил, когда это — «раньше», она ответила:

— Когда Россия хотела стать демократической страной и была реальная свобода слова; я помню Тверь в девяностых годах, где мы могли делать то, что хотели, говорить что хотели и задавать вопросы кому хотели. Было намного проще работать.

Я ей сказал, что одна из моих русских подруг тогда в Твери голодала. Как мы можем называть это время хорошим? Казалось, это смутило русскую журналистку, и она ничего не сказала, француженка закончила, сказав:

— Она, может быть, и голодала, а для журналиста в то время было лучше.

Я спросил, голодала ли она когда-нибудь, но француженка не ответила; дискуссия закончилась. Нет сострадания, никакого дискомфорта, только равнодушный тон. На мгновение я подумал, что Владимир Жириновский на моем месте уже бы перевернул стол и спровоцировал скандал, но я ничего не сделал. Больше меня в компанию французских журналистов не звали.

Во Франции в правых и левых газетах почти все журналисты левые, то есть социалисты. Речь не идет о марксистской левой, ни о революционной левой, речь идет о довольно глобалистской относительно либеральной и проамериканской левой партии. Во Франции ее называют «левая партия ценностей». Это движение особенно любит самоутверждаться в области прав человека, демократических принципов, оно светской направленности, как правило, негативно относится к влиянию религии.