Мифы славянского язычества

По случаю этой последней песни замечает г. Буслаев:[167] «Известно, что древнейший обряд похорон совершался спущением мертвеца на воду в ладье. На чем, вероятно, основывается древнечешское выражение: идти до навы, т. е до корабля». Не этим ли объясняется выражение: «и приплывала змея подземельная», по первому взгляду носящее в себе странное противоречие, так что можно бы предположить, что колода, в которой сидел Потык с трупом жены своей, была спущена на воду.

Между многоразличными рассказами про убиение Ивана-богатыря своими братьями есть также и то предание, что, разрезав его тело на мелкие части, они положили его в смоляную бочку и бросили в море. Это невольно напоминает нам убийство Озириса, которого тело, положенное в ящик, брошено было Тифоном в Нил; ящик выплыл в море и пристал к финикийскому берегу города Библоса. Про этот ящик рассказывается, что Тифон велел его изукрасить чрезвычайно изящно и богато. И стал им хвастаться на одном пиру, на котором присутствовал и Озирис, и тут же объявил Тифон, что подарит его тому, кому придется по мерке; все стали по очереди ложиться в ящик, но пришелся он по мерке одному Озирису, для которого и был приготовлен; как только Озирис улегся в нем, Тифон захлопнул крышку и бросил ящик в Нил. Замечательно, что в русской нашей былине попадается на пути двум богатырям, Святогору и Илье Муромцу, большой гроб:

Наехали путем-дорогою на великий гроб,
На том гробу подпись подписана:
«Кому суждено в гробу лежать,
Тот в него и ляжет».
Лег Илья Муромец:
Для него домовище и велико, и широко.
Ложился Святогор богатырь:
Гроб пришелся по нем.
Говорит богатырь таковы слова:
«Гроб точно про меня делан.
Возьми-тко крышку, Илья,
Закрой меня».

В сказке «Три вьюноши» оклеветанная супруга закладывается в столб каменный с окошечком для подачи пищи, а по другим вариантам зарывается в мать сыру землю до пояса; подобному же наказанию подвергается от калик перехожих и Касьян Михайлович за наведенную на него напраслину со стороны княгини Апраксеевны. Есть, наконец, и хорутанская сказка, по которой герой, подстерегший купавшихся Вил, взят был ими и посажен в дупло, где кормили они его сахаром.

Все эти заточения в мрачные погреба, закапывания и закладывания в землю, столбы или колоды, низвержения в подземные пропасти и пленения в мрачных пещерах — многоразличные иносказания одной коренной мысли: сонного отдыха земной природы и охлаждения солнечных лучей во время зимнего периода.

Ту же мысль выражает убиение нашего Ивана-царевича братьями, разрезавшими его тело на мелкие части, что вполне уподобляет его смерть с древнейшим преданием об Озирисе и Адонисе. В греческом мифе Уран изуродывается прежде, чем низвергается со своего небесного престола, а часть его тела, упавшая в море, порождает богиню любви (Венеру), и точно тем же эротическим представлением становится Нил эмблемою всеоплодотворяющего Озириса. В валахской сказке о Флориане растерзанное на тысячи кусков тело его разбрасывается около озера, где купающиеся ночью Вилы находят его сердце в самой воде, собирают по берегу остальные части его тела и тем возвращают ему жизнь.

Возвращенный к жизни подобным же образом Иван-царевич обыкновенно восклицает: как долго я спал! И действительно, чародейный, непробудный сон принадлежит в наших сказках к эпическим приемам, выражающим собою сон природы зимой до известной указанной минуты ее весеннего пробуждения.

В одной сербской сказке герой ее, разлученный со своей невестой чародейством злой колдуньи, доехал до одного озера, где каждый день купались девять павн, между которыми скрывалась и его возлюбленная; но когда они прилетали, на царевича нападал непробудный сон: восемь павн купались, а одна садилась к нему на коня; миловала царевича, но не могла его добудиться. В стихе о Елизавете Прекрасной, спасенной Егорием от лютого морского зверя, читаем:

Тогда молодая прекрасная,
Змея лютаго испугалась,
Не посмела разбудить Егория храбраго;
Она плакала зело рыдала,
Обранила свою слезу святому на бело лицо,
От того святой просыпается, и пр.