Мифы советской эпохи

К моменту прихода Гитлера к власти положение дел в Советском Союзе не внушало «мировой закулисе» серьезных опасений. Хотя интернационалист Троцкий был выдворен из страны, в СССР продолжал действовать напичканный троцкистами Коминтерн, настроенный на мировую революцию и уничтожение национальных границ и различий. Этим людям не надо было объяснять, кто их главный враг — конечно же, лидер, провозгласивший своей целью построение социализма в своей отдельно взятой Германии. Немцы тоже знали, кого не любить — конечно же, интернационалистов, которые сначала в роли революционеров трижды (в 1918, 1919 и 1923 годах) норовили учинить им революцию наподобие русской, а потом в годы инфляции в роли международных спекулянтов скупили за бесценок гордость Германии — ее великолепные промышленные предприятия. Неудивительно, что сразу же после прихода Гитлера к власти отношения между Германией и Советским Союзом резко ухудшились: все шло в соответствии с разработанным за океаном планом…

И вдруг как гром средь ясного неба: Сталин ведет тайные переговоры с немцами!

Генеральное соглашение и его последствия

«Фюрер увидел Сталина в фильме, и он тотчас показался ему симпатичным, — писал в марте 1940 года один из самых близких Гитлеру людей, И. Геббельс. — С этого, собственно, началась германо-русская коалиция». В действительности все было не так просто…

В 20-х годах в высших кругах нацистской партии, особенно в ее северо-западном блоке, как нигде была сильна ненависть к капитализму и симпатии к Советской России. Тот же Геббельс твердил тогда, что верит в Россию, в то, что она найдет в себе силы сбросить иго евреев-интернационалистов. Его ужасала перспектива войны между Германией и Россией. «Лучше гибель заодно с большевизмом, чем вечное рабство заодно с капитализмом». Вот почему в 1926 году он испытал настоящий шок, услышав одну из программных речей Гитлера, в которой тот объявил главной задачей своей партии уничтожение большевизма — главной ударной силы еврейства — в союзе с Англией и Италией. «Бессмыслица, ты победила! — восклицал Геббельс в своем дневнике. — Меня словно по голове стукнули. Так болит сердце!»

Но уже через месяц фюрер развеял сомнения своего клеврета: «Гитлер велик, — записал он в дневнике. — Он все продумал. Его идеал: смесь коллективизма и индивидуализма. Земля целиком народу. Производство индивидуальное. Концерны, тресты, крупные производства, транспорт и т. п. социализировать… Италия и Англия наши союзники. Россия готова нас сожрать…»

В 1929 году националист Сталин выдворил из СССР интернационалиста Троцкого с искусством, восхитившим Геббельса. Он даже гордится, когда соратники сравнивают его роль в охране чистоты национал-социалистической идеи с ролью Сталина в РКП(б). «Я не Сталин, — записывает он в дневнике, — я им стану! Идея должна быть чиста и бескомпромиссна».

Однако Гитлер не разделял геббельсова увлечения Сталиным. Он считал: выдворение Троцкого из СССР не что иное, как еврейский заговор, цель которого — продвинуть Троцкого в Германию и поставить его во главе германской компартии! Поэтому, получив власть, он без промедления приступил к арестам коммунистов и антифашистов и одновременно с этим к враждебным акциям против работников советских учреждений в Германии, после чего полпред Н. Крестинский — давний сторонник Троцкого — стал говорить о неизбежности войны между Германией и СССР. Такой же ориентации придерживались многочисленные сторонники Троцкого в партии, в армии, ОГПУ, наркомате иностранных дел, Коминтерне. План западных держав — стравить Германию и Россию — начал приводиться в действие…

Когда Сталин решил расстроить этот план, установив дружественные отношения с фашистской Германией, он убедился: зараженные троцкистским интернационализмом партийные и государственные кадры страны будут саботировать это решение. И с 1934 года он приступил к чистке партийно-государственного аппарата. Одновременно по его заданию велись до сих пор остающиеся тайными поиски прямых контактов с руководством Германии. Успеха достиг советский торгпред в Берлине Давид Канделаки (о том, что он был личным доверенным лицом Сталина, знало тогда не более шести человек).

Папка «особой важности», в которой до сих пор хранится секретный договор НКВД и гестапо