Мифы Великой Отечественной (сборник)

Линия фронта по Двине была прорвана немцами только после того, как командующий Северо-Западным фронтом генерал-полковник Ф.И. Кузнецов, вопреки приказу Ставки, 30 июня отдал войскам приказ отойти на линию старых укрепрайонов, где должны были разворачиваться прибывающие из тыла войска 2-го стратегического эшелона – 1-й механизированный и 41-й стрелковые корпуса. Одновременно сюда же, в район Пскова и Острова, предполагалось перебросить еще не введенные в бой 22-й Латвийский и 24-й Эстонский территориальные корпуса.

Судя по всему, командующий фронтом просто переоценил силы противника и его успехи; отчасти это было вызвано плохой связью, из-за которой информация о действиях войск поступала с очень большим запозданием. Но самое главное – генерал Кузнецов не предполагал, что прибытие в район Пскова трех свежих дивизий 41-го стрелкового корпуса, намеченное на 1–2 июля, задержится на несколько дней…

Через несколько часов после отправки в войска приказ об отступлении был отменен, а сам Кузнецов снят со своего поста. Однако из-за плохой и неравномерно работавшей связи часть дивизий успели начать отход до появления второго приказа, а часть – не получили и первого. В итоге днем 2 июля частям 41-го моторизованного корпуса удалось вырваться с плацдарма у Екабпилса и на следующий день выйти на Псковское шоссе, опередив отступающие от Двины советские войска.

56-й моторизованный корпус начал наступление в 11 часов 2 июля. Но прорвать оборону советских войск Манштейну не удалось – части 27-й армии медленно отходили от рубежа к рубежу, удерживая локтевой контакт между собой. А ведь корпусу Манштейна была передана из резерва группы армий свежая моторизованная дивизия СС «Мертвая голова», а также придана 121-я пехотная дивизия. Впрочем, обе эти дивизии сразу же умудрились «отличиться». Разведывательный батальон дивизии СС, прорвавшись по шоссе на Себеж, попал в засаду в районе города Дагда и был практически полностью разгромлен силами 42-й танковой дивизии. Согласно нашим донесениям, на поле боя осталось в общей сложности 10 танков, 15 бронетранспортеров, 18 орудий и 200 автомашин; из состава мотоциклетного авангарда было захвачено 126 исправных мотоциклов и 34 пленных эсэсовца, в том числе два офицера.

Манштейн, обходя молчанием этот конкретный эпизод, сетует, что эсэсовцы при всей своей храбрости и великолепном оснащении не имели достаточного опыта и несли слишком высокие потери.

«Дивизия [ «Мертвая голова»]также всегда атаковала с большой смелостью и показала упорство в обороне. Позже не раз эта дивизия была в составе моих войск, и я полагаю, что она была лучшей из всех дивизий СС, которые мне приходилось иметь… Но все эти качества не могли возместить отсутствующей военной подготовки командного состава. Дивизия имела колоссальные потери, так как она и ее командиры должны были учиться в бою тому, чему полки сухопутной армии уже давно научились. Эти потери, а также и недостаточный опыт приводили в свою очередь к тому, что она упускала благоприятные возможности и неизбежно должна была вести новые бои… После десяти дней боев три полка дивизии пришлось свести в два».

Немецкие работы также весьма глухо упоминают об указанном эпизоде. История дивизии «Мертвая голова» вскользь упоминает, что в бою у Дагды 1-й моторизованный полк СС потерял около сотни человек, а Вернер Гаупт – что в ходе этих боев дивизия потеряла две трети своего состава и была сведена в один полк. А ведь для 1941 г. даже потери в треть боевого состава для немцев были крайне высокими, почти невероятными. Впрочем, к концу года в войсках Манштейна они стали самыми обычными и даже воспринимались как небольшие…

4 июля случилась неприятность со 121-й пехотной дивизией. В этот день «Мертвая голова», наступавшая по шоссе от Краславы на Себеж, наконец-то захватила Дагду. Следом за ней уступом продвигалась 121-я пехотная дивизия. В ходе одной из контратак бойцы 42-го мотострелкового полка прорвались к штабу пехотной дивизии и разгромили его, в завязавшемся бою был убит командир дивизии генерал-майор Отто Ланцелле.