Мифы Великой Победы

Другая жизнь; плюс к тому всенародный подъем – Родину надо защищать! Но потом пошел резкий всплеск преступности – возрастает процент краж на колхозных полях и в частных хозяйствах. Крали домашнюю птицу и мелкий скот, участились случаи квартирных краж. Зачастую ведь в этом участвовали не какие-нибудь банды рецидивистов, а обычные мирные граждане. Представьте себе коммунальную квартиру, одна семья уезжает, например, в эвакуацию, соответственно, их имущество растаскивается соседями. В первую очередь брали теплые вещи, продукты питания, мебель, которую можно сломать на дрова. Ясно, что на такие правонарушения людей толкала нужда, нужно было как-то выживать. Тут надо отдать должное сотрудникам милиции – как правило, за такие правонарушения людей не арестовывали, просто предупреждали о возможной ответственности в дальнейшем. Но при этом ведь были и профессиональные домушники, те, кто постоянно лазил по квартирам. Этих судили, и беспощадно, некоторых даже расстреливали по законам военного времени.

Большой проблемой в блокадном городе стали карманники. Они умудрялись очень многих лишать продовольственных карточек. Отнимали самое главное, что было у ленинградцев, – еду, по сути, отнимали жизнь.

Сотрудники Ленинградского УГРО работали на пределе своих сил, и очень скоро добрая половина профессиональных карманников была обезврежена. Тем более время военное, блокадный город, многих задержанных сразу отправляли в военный трибунал, что абсолютно правильно. Тут нужно упомянуть еще один факт, о котором сегодня не очень любят вспоминать. Большая часть карманников – это были беспризорные дети, у которых родители погибли в первые месяцы войны. Детей, конечно, к стенке не ставили. Наиболее отпетый контингент отправляли в детские колонии, но, как правило, все ограничивалось тем, что задержанных подростков отправляли в фабричные училища или заводские общежития. Соответственно, потом контроль за ними осуществляли уже сами рабочие.

Первая блокадная зима ознаменовалась еще и тем, что появились новые преступления, можно сказать, особой категории. Нет, это не знаменитая 58-я статья, о которой, наверное, сейчас многие подумали, – до войны преступлениями особой категории называли как раз контрреволюционную деятельность, измену Родине и другие государственные преступления. В блокадном Ленинграде преступлением особой категории стал каннибализм. Да, к огромному сожалению, было и такое, еще раз повторю: в жизни подвиг часто соседствует с подлостью. В декабре 1941 г. было зафиксировано 9 случаев людоедства, в начале нового года – еще 13, к середине января 1942 г. уже 77 случаев, а в начале февраля выявлено 311 случаев. С людоедами тоже поступали по законам военного времени.

Итак, самый распространенный вид преступлений блокадного Ленинграда – дела, связанные с продовольственными карточками. Этим сотрудникам правоохранительных органов приходилось заниматься постоянно. Наиболее изворотливые граждане приходили с заявлением, что они потеряли карточки, хотя на самом деле ничего не теряли, и получали новые. Причины потери у всех, в общем, одинаковые – сгорели при бомбежке, потеряли, когда шли в бомбоубежище, украли в трамвае, вытащили у магазина и так далее. Но как отличить тех, кто действительно их потерял, от тех, кто захотел получить дополнительные? Каждым случаем приходилось заниматься милиции. В результате следственно-оперативных мероприятий сотрудники милиции выявили свыше 4000 блокадников, которые незаконно получали карточки, и 11 000 так называемых «мертвых душ». Было возбуждено более 600 уголовных дел.

Параллельно шла борьба с бандитизмом. И процент раскрытия тяжких преступлений неуклонно рос: сотрудники Ленинградского УГРО ухитрялись делать невозможное. Они голодали, падали с ног от усталости, но даже в таком состоянии им удавалось успешно противодействовать волне преступности. А ведь помимо оживившегося уголовного элемента, своего рода ренессанса бандитов нэпмановской эпохи, появились еще диверсанты, шпионы, провокаторы, обычные дезертиры, которые собирались в вооруженные банды. От этого никуда не деться, далеко не все стремились на фронт или на завод, к станку.

Вдумайтесь в цифры: в среднем рабочий день сотрудника Ленинградского УГРО в годы блокады длился восемнадцать часов. У них не было никаких дополнительных привилегий, но при этом с них требовали по полной программе. Когда блокаду сняли и люди стали возвращаться в город, отделения милиции буквально завалили заявления ленинградцев о пропавших вещах. Потом посчитали, что было заявлено о пропаже вещей на общую сумму свыше 19 миллионов рублей – огромные деньги по тем временам. При этом сотрудники милиции смогли вернуть гражданам имущества на сумму в 11 миллионов.