Мифы западного кино

Однако благие намерения бургомистра разоблачить и покарать грешников сразу исчезают, когда он узнает, что в их числе находится и корсетница Рита, написавшая приятельнице в рекламных целях о надувных бюстгальтерах, которые она делает жене бургомистра, чтобы придать восхитительную статность ее фигуре. Боясь раскрытия маленьких секретов своей супруги, бургомистр решает не только замять всю историю, но и подкупить скульптора Брука, чтобы все-таки раздобыть злополучный мешок: за солидный гонорар у него приобретается большая скульптурная группа, которая устанавливается на центральной площади городка. Перед церемонией открытия скульптуры Брук неожиданно находит у себя в саду мешок с письмами — его туда случайно забросили какие-то бродяги. Брук тайно относит мешок на площадь, и в час торжественной церемонии, когда со скульптуры падает покрывало, грешники видят желанный мешок на вытянутых вверх руках гипсовых фигур. Оскар Блюме стаскивает мешок на землю, и все грешники набрасываются на него, словно хищники.

Драматургически фильм сколочен достаточно крепко, его режиссерские и исполнительские качества тоже не вызывают особых нареканий. Но мастерство создателя сатирического произведения предполагает не одно только умение пользоваться теми или иными приемами художественной выразительности. Для него необходимо правильно видеть жизнь, вскрывать сущность явлений, отличать главное, типическое от второстепенного, незначительного. В этом же фильме мы имеем дело с простым анекдотом, с частностями, с отдельными недостатками людей, в общем милых и симпатичных, хотя и заслуживающих, чтобы над ними беззлобно посмеялись. Несерьезность задачи, которую поставили перед собой авторы, их желание только слегка кольнуть, но — боже упаси! — не поранить сильных мира сего, проявились и в выборе материала, и в построении сюжета, и в образах.

Фильм «Семь грешников» принадлежит к числу произведений, где подлинная сатира, для которой обязательно отражение глубоких и социально значимых противоречий действительности, подменяется видимостью сатирического обстрела, холостой стрельбой.

В «Семи грешниках» проявилась скрытая, но совершенно определенная тенденция авторов примирить зрителя с существующим строем, несмотря на его изъяны и недостатки. Вовсе умалчивать о них трудно, так пусть уж лучше зритель добродушно посмеется над человеком-грешником — кто из нас не грешен! — чем задумается над грехами общества, «отцы» которого повинны отнюдь не в таком сравнительно безобидном лицемерии.

Приведенных примеров достаточно, чтобы убедиться, что к буржуазной комедии никак не применишь излюбленный тезис ее создателей: «Смех, да и только!» Будет правильнее сказать: «Смех, но не только!..».

А царица-то голая

Если комедия — любимое детище коммерческого кино, то подлинной царицей его всегда была мелодрама.

Сколько зарубежных мелодрам насмотрелся на своем веку каждый из нас! И не так легко выбрать из этой массы какой-нибудь типичный образчик, особенно потому, что все мелодрамы во многом похожи друг на друга. Похожи хотя бы уже тем, что почти в любой из них действуют однотипные персонажи: обиженная судьбой героиня, преследователь-злодей, благородный защитник.

Вспоминается, в частности, американский фильм 1937 года «Мадам Икс», по образу и подобию которого была выпущена египетская картина «Неизвестная женщина». Поскольку фильм «Неизвестная женщина» был у нас в прокате и памятен советским зрителям, мы будем говорить здесь об этой копии, — голливудский подлинник был отнюдь не лучше.

В «Неизвестной женщине» присутствуют чуть ли не все непременные атрибуты мелодрамы. Есть тут и романтическая любовь с первого взгляда, и несчастная судьба героини, и способные выжать слезу у зрителя переживания. И судьбами людей правит здесь слепой случай: полиция случайно арестовывает героиню в доме у преступника; через двадцать лет адвокатом героини случайно оказывается ее собственный сын и т. д. Есть в фильме и нелогичность в поступках действующих лиц, отсутствие элементарных психологических мотивировок и убедительности: безмерно любящий свою жену герой сразу, без всяких доказательств, верит в измену и, даже не переговорив с ней, бросает ее; ни в чем не повинная героиня считает, что «опозорила» своего сына и потому не должна показываться ему на глаза; на суде, обвиненная в убийстве, она не хочет ни слова сказать в свою защиту, но под конец вдруг, по воле сценариста, меняет свое решение и рассказывает всю историю, не называя лишь имен.

Много в фильме сцен, рассчитанных на чисто внешний эффект: и эпизод шантажа, и сцена в суде, где «неожиданно» звучит: «Я — муж обвиняемой. А ее сын — этот адвокат, который случайно стал защитником своей родной матери». С не меньшей наивностью и прямолинейностью обрисованы и сами характеры персонажей фильма: сверхблагородная, сверхчестная и сверхнесчастная героиня, преданная ей до гроба подруга, жестокий и страшный злодей и т. п.