Мифы западного кино

Говоря о «черной серии», следует из общей массы грубо штампованных картин, выбрасывавшихся на экран ежегодно многими десятками (что уже говорит об их низком качестве, а значит, и второстепенном значении), выделить фильмы, в которых задача отравления умов и развращения душ зрителей разрешается с большим постановочным мастерством, а иногда и драматургически более тонко, умно и незаметно. К числу самых профессиональных «черных» фильмов относятся в первую очередь послевоенные произведения режиссера Альфреда Хичкока. Переехавший из Англии в США в 1939 году и прославившийся бесчисленными постановками «психологических детективов» Хичкок своими фильмами быстро стяжал себе славу «декадента № 1» Голливуда. Уводя зрителей в мир подсознательных инстинктов, интимных переживаний и мнимозначительных конфликтов, Хичкок благодаря своему отточенному мастерству подает реакционную философию в увлекательной форме, полной напряженного действия и неожиданных поворотов. Для создания мрачной атмосферы и психологизации героев он прибегает к скрупулезной обработке каждой детали, не останавливается перед сюрреалистическим декоративно-художественным оформлением.

Чрезвычайно характерно, что отдельные мастера «черного» направления как в США, так и в западноевропейских странах использовали в своих целях не только жанры гиньоль или детектив, но и психологическую драму. По своим художественным приемам, близким к реалистическим, последняя, естественно, резко отличается от первых, но тем сильнее ее тлетворное воздействие. Чтобы нагляднее проследить эволюцию «черного» направления, стоит несколько подробнее остановиться на другом фильме того же самого режиссера Роберта Сьодмака, поставившего в свое время «Спиральную лестницу». Речь идет о картине «Крысы», снятой им в Западной Германии. Поскольку это единственный демонстрировавшийся в Советском Союзе фильм, в котором нашли воплощение некоторые типические черты мироощущения «черной серии», то придется остановиться на ней подробнее - личное знакомство читателей с произведением не сможет заменить никакой пересказ сюжета.

Фильм «Крысы» был поставлен по одноименной пьесе Герхардта Гауптмана, и самое беглое сравнение его с этим литературным первоисточником сразу же раскрывает всю «механику» авторского замысла.

Лучшие произведения Гауптмана, как известно, согреты светлой любовью к человеку, пронизаны пафосом гуманизма и социального обличения, оплодотворены большими и глубокими проблемами. В драме «Крысы» (1910) проявилась вся ненависть писателя к ограниченному и жестокому буржуазному мещанству, губящему простых людей. Он не случайно назвал свое произведение трагикомедией: то, что происходило в те годы в верхах Германии, с треском и шумом готовившихся к войне, казалось ему жалкой и отвратительной комедией, а то, что переживал германский народ, представлялось подлинной трагедией. Драматурга глубоко волновали судьбы своего поколения; он не мог предугадать пути развития современного ему. общества, но отчетливо видел грозившую ему смертельную опасность. И в его пьесе крысы неустанно грызут прогнившие стены и пол бывшей кавалерийской казармы, в которой развертывается действие и которая недвусмысленно олицетворяет собой кайзеровскую империю.

Автор экранизации «Крыс» Иохен Хут и режиссер Роберт Сьодмак перевернули и перетрясли все до неузнаваемости. Еще бы: драма Гауптмана в неизмененном виде могла бы кого угодно натолкнуть на отнюдь нежелательные исторические аналогии и параллели! А Хут и Сьодмак ставили перед собой (или кто-то поставил перед ними) совсем другие цели. Для достижения их они перенесли действие в наше время и превратили гауптмановскую трагикомедию о вильгельмовской Германии в мрачную драму... о всем современном роде человеческом!

Вспомним главных героев, второстепенных действующих лиц и эпизодических персонажей кинокартины. Вот молодая женщина Паулина Корка; чтобы разыскать своего возлюбленного, ей необходимы деньги и документы, и она соглашается продать ожидаемого ею ребенка другой женщине. Вот эта другая женщина, хозяйка прачечной Анна Йон; она не может иметь детей и боится, что потеряет мужа; только этот страх, а не любовь к детям, заставляет ее желать во что бы то ни стало ребенка; воспользовавшись длительным отъездом мужа, она выдает чужого младенца за своего. Вот брат Анны, бездельник и циник Бруно, способный на убийство. Вот старый артист Хассенройтер, считающий, что сцена - единственное место на этой гнусной земле, где еще живут возвышенные чувства. Вот истасканная, внушающая отвращение проститутка Кноббе. Вот ее двенадцатилетняя дочь, уже пытающаяся соблазнить взрослого мужчину; вот участники новогодней вечеринки в ресторане - все омерзительные, похожие скорее на обезьян, чем на людей...