Миг бесконечности 2. Бесконечность любви, бесконечность печали... Книга 2

«Пришел убивать!» — мелькнула мысль.

Следующие действия были продиктованы ничем иным, как инстинктом самосохранения. Рывком достиг открывающейся двери, молниеносными, отработанными до уровня инстинктов движениями нейтрализовал противника и… только тогда понял, что на полу хозяйка квартиры.

— …Шатается зуб. Надо к врачу, — Максим демонстративно приоткрыл рот, нажал на ноющий зуб языком, скривился.

Грэм сочувственно покачал головой, но при этом бросил взгляд на рюкзак, на наброшенную на плечи Максима ветровку.

— Знобит. Наверное, температура поднимается, — пояснил тот.

— А Лера что здесь делала? Помощь оказывала?

— Не знаю. Сам спроси. Я, конечно, переборщил, но входить в комнату среди ночи без стука, когда я весь на нервах… Да еще этот зуб.

Грэм развернулся и молча пошел на кухню. Максиму пришлось идти следом, лихорадочно думая, как развеять подозрения.

— Чай будешь? — спросил Саецки, стоя спиной к плите.

— Нет, спасибо. Нельзя горячее. Зуб, — приложил он ладонь к щеке, поводил в полости рта языком.

— Может, обезболивающее? У Леры должно быть. Лерочка, ты скоро? — прокричал он в сторону душевой.

Он и не пытался скрыть равнодушие в голосе. Никакого волнения за женщину, с которой недавно делил ложе и имел страстный секс — в соседней комнате все было слышно. Максим даже посочувствовал Валерии: вряд ли она о таком мечтала, встретив Грэма. Но лишь на мгновение. Как он уже убедился, дама понятия не имела ни о сострадании, ни о сочувствии. То же и получила в ответ.

— Зачем ты остановил того парня? — вдруг задал вопрос Грэм. — Собачек пожалел?

— И собачек тоже. Само собой получилось. Рефлекс: убегает — надо задержать. Издержки профессии, — повинился Максим, краем глаза наблюдая за лицом собеседника.

— А если бы тебя узнали?

— Так ведь не узнали. К тому же я так и не понял до конца своей задачи, — прикинулся простачком Обухов. — В чем смысл слежки за домом? В доме Ладышев хранить блок не станет — он или в милиции, или на складе, или… Если они поняли, что за блок, то уже давно переслали в Японии.

— А вот это не твоего ума дело! — оборвал Грэм: пришедшие в движение желваки выдали сдерживаемый гнев. — Наревелась? — грубо спросил он у появившейся на кухне заплаканной женщины. — Нечего было соваться.

— Кто-то ходил, я хотела… — залепетала Валерия.

Снова задрожали ресницы, глаза наполнились слезами: все же она надеялась услышать другие слова.

— Хотела она… Видишь — зуб у человека болит. Дай ему таблетку.

Шмыгнув носом, женщина скрылась в коридоре. Швырнув чайную ложку в мойку, Грэм пошел следом. Вернулись они быстро. Лера подошла к умывальнику, взяла чистый стакан, набрала воды и протянула на мелко подрагивающей ладони таблетку.

— Болеутоляющее, — выдавила она из себя.

«Из этих рук даже эликсир жизни покажется ядом!» подумал Максим.

Будучи противником любых лекарств, сейчас, чувствуя на себе пристальный взгляд Грэма, он вынужден был принять препарат, чтобы снять подозрения.

— Спасибо! — протянул он пустой стакан Валерии.

— За таблетки не благодарят, — буркнула та.

— И все же спасибо!

Посмотрев в темное окно, Максим развернулся, сделал пару шагов к выходу из кухни, как вдруг почувствовал странное головокружение: с неимоверной силой стало клонить в сон, глаза закрывались сами собой.

— Я спать, — выдавил он.

При этом его так повело в сторону, что пришлось ухватиться за косяк двери. Кое-как добравшись до дивана, он попробовал снять ветровку, но… замертво рухнул на покрывало.

— Вырубился до завтрашнего вечера, — заглянув ему в лицо, уверенно констатировал Грэм, погасил свет, закрыл дверь комнаты.

— А если проснется? — Лера испуганно попятилась в коридоре.

— Не проснется, — успокоил тот, но, подумав, зашел в спальню и вынес две упаковки с наполненными шприцами. — Начнет шевелиться — добавишь. По одному: от двух сразу может не проснуться. Хотя… В любом случае он нам уже не помощник. — Неожиданно Грэм стал быстро одеваться. — Я по делам, ложись спать. И думай, кто еще, кроме матери, дорог Ладышеву. Я так и не дождался от тебя ответа.

— Грэм, ты хочешь невозможного! Я не знаю, чем он сейчас живет…

— Вспомни, чем жил.

— Не уходи, пожалуйста! Я боюсь! — взмолилась она.

Никак не отреагировав на просьбу, Грэм открыл замок и захлопнул за собой дверь.

«Господи, сделай так, чтобы весь этот кошмар закончился!» — прислонившись к стене женщина бессильно сползла на пол…

Впервые за последнюю неделю Катя проснулась раньше дочери, набросила халат и, стараясь не разбудить ребенка, пошла на кухню варить кофе.

— Проснулась? — рядом с Катей возник отец, который, похоже, вообще не ложился. — Я уже собирался тебя будить, чтобы не опоздала.

Накануне вечером Арина Ивановна весь вечер сбивала ему давление. Сказалось перевозбуждение последних суток: открывшаяся горькая правда, тяжело давшееся согласие на продажу квартиры, а тут еще у внучки зубик разболелся. Даже расплакалась!

— Спасибо, папа. Как ты?

— Да все хорошо, не волнуйся, — отмахнулся он. — Как Марта? Как ее зубик?