Миг бытия так краток

— Зови меня Хэнк. Сезоны у нас дома длинные. Их всего пять. В нашем году примерно восемнадцать земных месяцев. Чертовски холодно зимой — эксцентрическая орбита, знаете ли. Иссиня-черное небо, звезды видны весь день. Зимой мы в основном занимаемся живописью и ваянием. Потом весна — все еще порядком холодно. Много катания на лыжах, коньках, бобслея — и это сезон для резчиков по дереву. Наша мебель…

— По-моему, я видел образчики вашей мебели, — перебил Ретиф. — Прекрасная работа. Но…

Арапулос кивнул.

— И все из местного леса к тому же, заметьте. В нашей почве много металлов. Вот эти-то сульфиты и придают дереву настоящий цвет, скажу я вам. А потом приходят муссоны. Дождь, и он льет как из ведра, но солнце все ближе и ближе, все время сияет. Вы видели когда-нибудь ливень при солнце? В этот сезон пишут музыку. Потом лето. Летом жарко. Днем мы отсиживаемся по домам, а когда солнце скроется, всю ночь веселимся на пляже. На Лавенброе много пляжей, суша у нас в основном из островов. Тут наступает время драм и симфоний. Театры устраивают спектакли прямо на песке или на барках, поставленных на якорь. Музыка, прибой, костры, звезды — мы, скажу я вам, близки к центру шарового скопления…

— Вы говорите, что теперь пришло время урожая?

— Совершенно верно! Осень — наш сезон сбора плодов. Большую часть лет цикла у нас бывают лишь обыкновенные урожаи: фрукты, зерно и тому подобное. Уборка их не занимает особо много времени. Основное время мы тратим на архитектуру, готовим к зиме новые дома или вспоминаем былое. В эту пору все чаще мы бываем дома — мы любим комфортабельность и старательно обустраиваем жилища. Но теперешний год — иной. Это — Год Вина.

Арапулос попыхтел сигарой и обеспокоенно посмотрел на Ретифа.

— Наш винный сбор — это наш большой денежный сбор, — сказал он наконец. — Мы получаем достаточно, чтобы остаться на плаву. Но в этом году…

— Неурожай?

— О, уродился виноград прекрасно, один из самых лучших урожаев на моей памяти. Конечно, мне всего двадцать восемь, и я могу вспомнить всего два других урожая. Трудность не в урожае…

— Вы потеряли рынки? Похоже, этот вопрос касается Торгового…

— Потеряли рынки? Мистер, никто, когда-либо вкусивший нашего вина, никогда не согласится ни на какое другое!

— Похоже, я что-то упустил, — решил Ретиф. — Надо будет как-нибудь попробовать.

Арапулос положил узел на стол, аккуратно развернул упаковку.

— Нет времени лучше настоящего, — предложил он.

Ретиф оценивающе посмотрел на две пузатые бутыли, зеленую и янтарную, обе пыльные, с выцветшими наклейками и прикрученными проволокой почерневшими пробками.

— В Корпусе косо смотрят на пьянство при исполнении служебных обязанностей, мистер Арапулос, — указал он.

— Это не пьянство, а просто вино, — Арапулос снял проволоку и высвободил пробку. Та медленно поднялась, а затем, с хлопком, вылетела. Арапулос ловко поймал ее. Из бутылки поплыли ароматные пары. — Кроме того, если вы не присоединитесь ко мне, то заденете мои чувства.

Он подмигнул.

Ретиф взял со столика рядом с письменным столом два бокала с тонкими стенками.

— Однако, если поразмыслить, мы также обязаны стараться не нарушать странных туземных обычаев.

Арапулос наполнил бокалы. Ретиф взял один, понюхал жидкость густого охряного цвета, попробовал ее, а потом изрядно отхлебнул. И задумчиво посмотрел на Арапулоса.

— Хммм, на вкус похоже на соленые пеканы, с подспудным привкусом марочного портвейна.

— Не пытайтесь его описать, мистер Ретиф, — посоветовал Хэнк. Он набрал вина в рот, пропустил сквозь зубы и проглотил. — Это вино Вакха, вот и все.

Он подтолкнул к Ретифу вторую бутылку.

— У нас на родине в обычае перемежать красное вино черным.

Ретиф отложил сигару, снял проволоку, подтолкнул пробку и поймал ее, когда она вылетела.

— Не поймать пробку — к неудаче, — кивнул Арапулос. — Вероятно, вы никогда не слышали, какая беда приключилась у нас на Лавенброе несколько лет назад?

— Не могу сказать, чтобы слышал, Хэнк, — Ретиф налил в новые бокалы черного вина. — За урожай.

— У нас на Лавенброе много всяких минералов, — объяснил, глотая вино, Арапулос. — Но мы не намерены губить ландшафт, добывая их. Нам нравится сельское хозяйство. Так вот, лет десять назад некоторые наши соседи высадили войска. Сочли, что они лучше нас знают, что делать с нашими минералами. Хотели вести открытую добычу и плавить руду. Нам удалось убедить их в ином. Но на это потребовался целый год, и мы потеряли много людей.

— Очень жаль, — искренне посочувствовал Ретиф. — Я бы сказал, что это больше похоже вкусом на жареное мясо с воздушной кукурузой на основе рислинга.

— Это поставило нас в тяжелое положение, — продолжал Арапулос. — Нам пришлось одолжить деньги у планеты под названием Кроани, заложили свой урожай; пришлось нам также начать экспорт произведений искусства. Покупателей, естественно, навалом, но когда создаешь что-то для посторонних — это уже не то.

— Так в чем же проблема? — не понял Ретиф. — Кроани собираются отказать вам в праве выкупа закладной?