Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 1. Часть 1. Крупицы прошлого. Часть 2. В плавильном котле Америки

Запомнился нам преподаватель военной кафедры полковник Антонов, очень деликатный, мягкий человек, любивший вспоминать свое участие в гражданской войне в Испании. Тонким голосом, нараспев, полковник вспоминал: «Идем мы в танке. И вдруг противник. Тут капитан и спрашивает: «Ну что, Антонов, будем стрелять?». А я отвечаю: «Ты начальник, тебе и решать». Он тогда и скомандовал: «Огонь!». Дал я огонь, и ни хрена, товарищи студенты, от этого врага не осталось!».

Впоследствии у нас с Наташей появилась любимая забава. Один спрашивал у другого совета. Неизменно следовал ответ: «Ты начальник, тебе и решать!».

Были в МГИМО преподаватели и самой высшей пробы. Лекции по истории развития народного хозяйства читал профессор Кротков Иван Тихонович. Это был седовласый старец с аккуратной бородкой, выглядевший человеком из прошлой эпохи и отчасти таковым и являвшимся. Говорят, преподавал Иван Тихонович еще в Царском лицее, который до революции помещался в здании МГИМО (сейчас это здание принадлежит Дипломатической академии).

Кротков читал изумительные лекции, рассказывая о промышленной революции в Голландии и Англии столь живо, в таких красках и деталях, словно был современником и непосредственным участником этих процессов. О картинах Рембрандта – будто сам их писал или по крайней мере находился во время их рождения рядом с мастером. Лондон XVII века описывал, как это сделал бы человек, только что вернувшийся с прогулки по английской столице трехсотлетней давности. Периодически, совершенно этого не замечая, И.Т. Кротков переходил на английский, немецкий, французский или латинский языки. Потом спохватывался: «Я, кажется, сбился, извините». И возвращался к русскому, безукоризненно чистому, четкому, образному.

Зал завороженно его слушал. Если же пара разгильдяев начинала шушукаться, профессор прерывал лекцию и с неподражаемым тактом вопрошал: «Я слышу шум в зале. Надеюсь, что это движение умов. И тогда это очень хорошо». Многие высказанные профессором тезисы навсегда врезались в нашу память, сформировали методологию познания окружающего мира. И.Т. Кротков утверждал, что движущей силой всех событий в экономической истории человечества была «аура сакра фамез» – «проклятая жажда золота». Реалии современной России в очередной раз подтверждают правоту этого тезиса, о чем постоянного говорила Наташа.

Обладая энциклопедическими знаниями, профессор был чрезвычайно снисходителен к знаниям студентов. Если экзаменующемуся попадался вопрос о той же промышленной революции в Англии, профессор умоляющим голосом просил: «Молодой человек, не надо вспоминать годы, только столетие!». Но даже если и со столетием студент «промахивался», Иван Тихонович успокаивал: «Ну, ничего, вы ведь всего на один век ошиблись, это немного». Ниже «хорошо» И.Т. Кротков никому не ставил. Но любимица у него была одна – Наташа. Ее ответы на экзаменах и зачетах профессор комментировал возгласами: «Гениально! Вы – энциклопедистка. Вы – Вольтер ХХ века!». В дневнике Евгения Павловича есть такая запись от 17 января 1965 года: «Профессор Кротков заявил на экзамене, что Наташа навеки прославит МГИМО!».

Успехи Наташи в учебе были столь велики, что ее портрет вскоре появился на Доске почета института и оставался там на протяжении всех лет нашего пребывания в стенах МГИМО. Однокурсник Александр Алексеевич Авдеев[15] вспоминает в этой связи:

«Впервые я увидел Наташу Корсакову на общем собрании курса. Это был сентябрь 1964 года. Мы только что поступили в институт и находились в счастливом расположении духа. Почти всем вчерашним школьникам достались восточные языки. Запомнил, что очень красивой статной девушке (потом узнал, что ее зовут Наташа) дали корейский. Студенты в моей румынской группе почти все были взрослыми, после армии, у многих семьи. Нас, школьников, поначалу за равных не считали. А вот у «восточников» все было не так. Жили весело, часто собирались у кого-то дома, с ними всегда было интересно. «Корейцы» и «китайцы» на наших глазах быстро погружались в неведомый мир иероглифов. Во время скучных лекций они методично наносили на бумагу эти таинственные знаки, исписывая целые тетради.