Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 2. Часть 3. Переписка через океан. Часть 4. Снова на Родине

Вчера вечером у нас были гости: дипкурьер из Вашингтона и переводчица из Нью-Йорка (советского представительства в ООН). Они оба очень интересно описывают свои впечатления от Сан-Франциско. Говорят, что воздух здесь после их городов, как за городом после Москвы, и они надышаться не могут, поражаются тишине и чистоте нашего района и даже целого города. И, вообще, считают, что Сан-Фр. – это рай против всех других городов США. Так что, мамуля, папочка, представляете, насколько лучше жить в Сан-Франциско по сравнению с другими городами. Так что живем, как на курорте: ровная погода, почти все время солнечно, залив, хороший воздух, дневная температура в среднем 15 °С, чисто, красивейшие виды. Только уже ко всему привыкли и даже не замечаем. Задумываемся и сознаем это только тогда, когда рассказывают о Нью-Йорке, о Вашингтоне, о Лос-Анджелесе и т. д.

Мамуль, ты пишешь, не прислать ли нам шоколад. Я прочитала это Жене, и мы смеялись вдвоем. Шоколад здесь очень дешевый. Первое время я увлекалась, сейчас уже перегорела. Разные его виды есть: и с орехами, и с изюмом, и с тем и другим вместе. Осталось только поискать шоколад с перьями колибри (такая птичка редкая – самая маленькая в мире) – это я шучу. Так что спасибо тебе, мамуль. Но ты понимаешь, почему мы с Женей так среагировали. Уж не думаете ли вы с папой, что нам здесь нечего есть?

Если думаете, то я как-нибудь сфотографирую содержимое нашего холодильника, если будет подходящее освещение, и пришлю в качестве подтверждения, что мы сыты и у нас все есть. Я готовлю, первое всегда есть. Но все это уж не так и обременительно. Плита электрическая, я ее, кажется, освоила полностью, даже духовку нередко использую.

Позавчера получила свою зарплату, первую за уроки английского языка – конечно, очень маленькую – 36 долларов, но преподавать нужно и пока никто, кроме меня, выполнять эту работу не может. На праздники, коль скоро осталась одна, хочу поработать уплотненно над диссертацией. Когда что-нибудь будет готово, пошлю в Москву, пока это для меня (т. е. отправка) – неактуальный вопрос.

Мамуль, ты просишь написать честно, здоровы ли мы. Пишу абсолютно честно, здоровы пока, чувствуем себя нормально, одно беспокойство – как вы, как здоровье, как ужасно не видеть вас так долго!!!

Сегодня по телевизору передавали матч СССР – США (баскетбол) – из Лос-Анджелеса. Так трогательно слышать русскую речь по телевизору (выступал тренер). Вообще, мне кажется, что, только находясь не дома, не на родине, становишься воинствующим патриотом. Я даже болела, хоть никогда не болею ни за один матч. Телевизор у нас берет 17 каналов, так что “смотри – не хочу”.

Милые мои, не беспокойтесь за нас, мы стараемся быть максимально осторожными. Только берегите себя, не переутомляйтесь. Вот что для меня – главное. А то, что здесь зависит от нас, мы все делаем. Только что звонил Женя, он прилетел в Сиэтл и уже приехал в свой номер, завтра, 1-го и 2-го у него рабочие дни – конференция. 4-го или 5-го мы должны вдвоем ехать в Асиломар (2 часа езды от С.-Фр.), также на конференцию на 2 дня.

Вот и все наши новости.

Пишите мне, мои хорошие.

Села бы в самолет и полетела бы прямо сейчас же поцеловать вас, поглядеть на ваши лица. Как я хочу, чтобы они улыбались, никакие тени беспокойства не омрачали их.

Целую вас, опять мысленно, дорогие мои, любимые.

Наташа

8 мая 1973 года

В эту почту отправляю письма вам до того, как получу ваши. Сегодня 8 мая, с прошлой почты прошло полторы недели. За это время особых событий у меня не было. Разве только то, что Женя летал в Сиэтл (штат Вашингтон) на 3 дня на конференцию, как раз пришлось на майские дни, так что я была одна. Вообще сейчас у нас в консульстве какая-то пора разъездов, все беспрерывно в командировках, поэтому никуда я не ездила за это время. И, признаться, не жалею, так как эти 2 месяца так перегружены впечатлениями, информацией, что порой мне кажется, что я совсем отупела для своей работы.

Так, если подумать (я раньше не задумывалась), ведь за этот очень короткий срок – 2 месяца (короткий вообще, но безумно длинный – в разлуке с вами) – у меня была титаническая языковая нагрузка и перестройка. Язык иностранный – это значит сначала умышленное, а потом автоматическое постоянное напряжение мозга. Тем более, если учесть, что перед приездом сюда я помнила всего лишь несколько слов активно, а все остальные знания были в пассиве. Есть еще одна опасность в языке, в его употреблении – это страх, такой психологический тормоз в языковом прогрессе, когда боишься не понять, и действительно наступает момент, когда от страха перестаешь понимать.

Ну, это я все мудрствую, копаюсь в процессах. Сегодня разговаривала на уроке со своей американкой-преподавательницей, так она уверенно мне заявляет, что я знаю английский очень хорошо (видимо, она находится в наивном заблуждении).