Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 7. Часть 10. Преодолевая трудности. Часть 11. Достижения и превратности судьбы

Союз Советских Социалистических Республик приказал долго жить. Упразднены или переформированы его институты, преданы анафеме или осмеяны его кумиры. Общество в очередной раз пытается начать с чистого листа. Не удалось в 1917, в 1945, в 1953, в 1964, в 1985 годах. Может, сейчас все-таки получится?

Объявлено об очередном изобретении постсоюзных политиков – Содружестве Независимых Государств. И вновь весь мир гадает, что это такое и что с ним станется? Что сулит такое образование остальному человечеству?

«Перспективы светлые, но путь извилист»

Думается, что СНГ не фикция. Несмотря на гордыню, 11, а то и 12 бывших социалистических республик не посмеют разрезать пуповину, соединяющую их друг с другом. Времена, однако, ждут Содружество непростые.

Межнациональные распри, территориальный передел, мщение за прошлые обиды, растаскивание нежирного экономического пирога будут в обозримой перспективе сотрясать 1/6 земной суши. Ящик Пандоры открыт, и, как убедительно продемонстрировало молниеносное поражение ГКЧП, захлопнуть крышку силовым рывком вряд ли удастся. Рассчитывать на скорое выкарабкивание из экономической ямы тоже нереалистично. В истории человечества нет прецедента кардинального оздоровления экономики в условиях хаоса. Вся энергия людей выливается на митингах, в очередях и того хуже – в потасовках. На созидание сил не остается.

Причем если бы просто хандрила экономика и всем не хватало продуктов, но ведь на фоне обнищания большинства происходит стремительное накопление первоначального капитала меньшинством, причем в «лучших» традициях этого процесса, знакомого по книгам Чарльза Диккенса и Джека Лондона. Для населения, взращенного на идеях уравниловки и нивелировки, смириться с углубляющимся социальным расслоением не так-то просто, голодные и раздетые массы начнут роптать, а то и пускать в ход кулаки.

Мучительным обещает стать формирование новых политических структур. Практически на всех этажах новых органов управления развернулась нешуточная борьба за власть, привилегии, славу. В арсенале противников широкий набор инструментов – от демагогических наскоков на оппонента до прямых попыток перекрыть ему кислород.

Тернист путь к выработке идеологического кредо. Сейчас общество осталось без веры, в духовном вакууме. Такое уже бывало в мировой истории, в том числе новейшей. Вспомним, в частности, Германию после разгрома фашизма. Но тогда злокачественный строй был выкорчеван иностранными победителями и заменен принципиально новым. В бывшем СССР ситуация иная. Война не проигрывалась, наследие коммунистического режима полностью не отвергнуто и разом отвергнуто быть не может. В результате ориентиры, в том числе внешней политики, стали чрезвычайно запутанными. Не выяснен вопрос, кто друзья, а кто просто партнеры, есть ли у России соперники, что СССР делал в прошлом правильно, а чем грешил. В общем, как любил говаривать Мао Цзэдун в период «большого скачка» и «культурной революции» в Китае, «перспективы нас ждут светлые, но путь извилист».

Стратегические задачи

Вполне естественно, что внутренние дела будут диктовать поведение России на мировой арене. Координирующим органам предстоит, в частности, постоянно заниматься примирением и умиротворением участников Содружества, удерживая их от разрыва с СНГ и перехода «под крылышко» какого-либо другого полюса силы. Тяжбами такого рода не ограничатся задачи внешней политики. Ей предстоит до конца очиститься от догматического мировосприятия, распрощаться с такими понятиями, как классовые противники или братья по классу.

Придется избавляться от великодержавного синдрома, продвигать вперед разоруженческие процессы. Несложно предсказать и то, что нам придется договариваться с богатыми мира сего в надежде убедить или заставить их раскошелиться, помогать бывшему противнику.

Главным партнером для нас останутся Соединенные Штаты. Это вполне понятно: с единственной уцелевшей сверхдержавой надо дружить. От нее в решающей степени зависят приток помощи из-за рубежа, моральная поддержка мирового сообщества, шансы дальнейшего сокращения вооружений.

Вместе с тем в отношениях с США можно выделить две потенциально конфликтные сферы. Первая – вмешательство Белого дома в ссоры между прежними составными частями СССР. У латышей, грузин, литовцев, азербайджанцев и др. есть соблазн апеллировать к Соединенным Штатам в случае столкновений с более мощной Россией. Из наиболее порицаемой страны Соединенные Штаты быстро превращаются в глазах многих наших соседей почти в обетованную землю, рай с молочными реками и кисельными берегами. Людей тянет за океан как магнитом, они оседают там или передвигаются туда и обратно, способствуя закреплению благоприятного имиджа США в их странах. Всегда ли американцы будут корректны и точны в своей реакции, воздержатся ли от вмешательства и попыток давления на Москву?

Вторая сфера, чреватая трениями, – военная. Москва хоть и укрощает собственные амбиции, но от поддержания стратегического баланса с США не отказывается. Влияют не только сила инерции, но и прагматические соображения: ядерная мощь – это главный козырь, остающийся в распоряжении России. Иначе с нами перестанут считаться. Отечественные генералы кроме всего прочего – гордые профессионалы, и они, конечно, постараются «быть на высоте» в военно-технологической гонке.

Политические головоломки

На европейском направлении Россия надеется дополучить то, что недодаст Америка. На предмет помощи мы будем тормошить всех западноевропейцев, и в первую очередь немцев, полагая, что те еще не рассчитались сполна за свое объединение. Европейцы не хотят хаоса на постсоветском пространстве, поэтому помощь будет поступать. Однако плавание в европейских водах не обещает быть спокойным. Острые рифы подстерегают нас в отношениях с бывшими «товарищами по оружию» из Варшавского договора. Взаимных обид и претензий накопилось предостаточно. Появятся и новые осложнения в процессе конкуренции за помощь со стороны преуспевающих государств, из-за взаимных миграционных потоков далеко не всегда законопослушных граждан. Нет гарантии, что в склоки не впутаются западноевропейцы, пытаясь, скажем, защитить поляков или румын от гнева Москвы. Трения могут возникнуть из-за Прибалтики. Предположим, латыши или эстонцы начинают третировать местных русских, российское руководство вступается за единоплеменников, а Запад – за прибалтов.

Самостоятельная и взрывоопасная проблема – возрождение германских притязаний на утерянные территории. Со временем чувство благодарности Москве за объединение Германии притупится, а раздражение тем, что на некогда немецких землях хозяйничают другие, выйдет на поверхность.

В последнее время Кремль как-то поостыл к Азии. Согнувшись под грузом внутренних невзгод, его политика на Востоке обмякла и поблекла. Но ни сейчас, ни тем более впредь абстрагироваться от Азии не удастся. Там, в частности, проживает гигантский китайский сосед, с которым участников СНГ соединяет граница длиной более чем в 7 тысяч километров. В КНР опасаются злых идеологических и националистических ветров, грозящих не только расшатать здание социализма с китайской спецификой, но и поднять вихрь сепаратизма и этнической розни. От России требуется деликатность в обращении с Пекином, который, несмотря ни на что, хочет жить в мире с родиной Ленина, предавшей вождя пролетариата анафеме. Способна ли рыхлая система власти на требуемую деликатность? Не станут ли демократы и националисты различных мастей слишком бесцеремонно целоваться с китайскими диссидентами и непокорными вождями нацменьшинств, не потеряют ли голову от ухаживаний богатого тайваньского кавалера?

А вдруг Китай, в свою очередь, попытается приласкать среднеазиатских лидеров, чем-то обиженных на Москву? Фигурирует в повестке дня и пограничная проблема. Скорее бы границу разметить и утвердить, чтобы кому-нибудь в будущем не пожелалось вновь поиграть на столь чувствительном вопросе.

Сложно урегулировать наши отношения с Японией. Без удовлетворения территориальных претензий японцы не согласятся по-настоящему нам помогать. Без их участия не пойдут в восточные районы России малые азиатские «драконы», а значит, Сибирь и Дальний Восток обрекут себя на долгое прозябание. Возвращение же островов, не гарантируя приток денег и технологий, усилит раскол внутри российского общества между «патриотами» и «торговцами родной землей», подогреет аппетиты прочих претендентов на земельный передел (в Германии, Китае, Финляндии).

Нельзя исключать осложнений с соседями на юге: они намерены будоражить Кораном и идеями панисламизма мусульманские народы бывшего Союза, вынуждая славян реагировать и принимать ответные меры. Горазда на сюрпризы дальневосточная Корея. В случае «обвального» разрушения северокорейского режима, вмешательства в этот процесс Юга в регионе может вспыхнуть крупная свара с участием США, Японии, Китая. Вряд ли России удастся в данном случае отсидеться.

Подлежит перелицовке политика в третьем мире. Отношения с Индией увядают. В водовороте событий правопреемники бывшего СССР как-то забыли об испытанном друге Советского Союза. Это обижает индийцев. Расстраивает их и то, что главный бастион социализма и антиимпериализма столь неожиданно и драматично пал. Индия лишилась фундамента, на котором держалась ее внешняя политика, оказалась одна против прежних оппонентов – Пакистана, Китая, США. Россия, конечно, не поссорится с Индией. Их интересы, как и прежде, не сталкиваются, но не предвидится и закадычной дружбы, понимания друг друга с полуслова.

Перестала Москва ходить в героях и на Ближнем Востоке, хотя арабам она по-прежнему нужна. Рано или поздно Россия вернется в регион. В АСЕАН забудут о леденящей душу «советской угрозе», в Индокитае – о некогда щедром старшем брате. Черная Африка и Латинская Америка на какое-то время скроются за горизонтом нашей внешней политики.

Русь возродится

Из вышесказанного вроде бы напрашивается вывод о кончине великой державы. Бег на длинную дистанцию закончен, стайер отдал силы без остатка, упал, и жизнь вот-вот покинет его бренное тело. Но нет, думается, было бы глубокой ошибкой списывать в анналы истории Великую Россию.

Она-то остается. В наличии многочисленный, образованный, выносливый, суровый народ. Ему по-прежнему подвластны фантастическое жизненное пространство, богатые природные ресурсы. В его распоряжении пусть допотопный, но громадный экономический потенциал. Наконец, этот народ располагает одной из крупнейших и мощнейших армий на земном шаре. Гены русских и российского государства несут память о прошлом величии и методах его достижения. Сохраняется также потребность восстановления спокойствия и стабильности среди сотен народов, проживающих на стыке Европы и Азии. Под вывеской СНГ или какой-нибудь другой, неважно какой, тысячелетняя метрополия от столкновений и склок с соседями перейдет к их очередному собиранию под свое крыло. И они потянутся к России, ибо иначе им не удастся устроить бытие мало-мальски по-людски, так, чтобы не проливались потоки крови и не разрушались материальные ценности (пример кавказских народов тому подтверждение). Обновленная евразийская держава вольется в мировое сообщество, но сбережет колорит, отличающий ее от западных демократий. Слишком велика она, национально пестра, очень специфичны ее традиции.

Если же это нутро попытаются вынуть без остатка, случится катастрофа – как после 1917-го, с бегством России от мировой цивилизации в край кровавых грез и иллюзий. Сейчас, впрочем, наблюдается противоположная тенденция – возвращение к корням русской цивилизации. Зато налицо иная опасность. Слишком активное «общипывание» ослабевшей империи бывшими «меньшими братьями» или чересчур уверенными в себе соседями может вызвать небывалую вспышку русского национализма. В условиях экономической разрухи, всеобщего отчаяния и озлобления, дискредитации идеи «пролетарского интернационализма» такая вспышка реальна.