Миг власти московского князя

— А то как же, слыхали. Знали, что озоруют по ле­сам. И оружие у нас имелось. Только вот оказалось, что и маловато его было, и достать его не успели, — на­чал говорить Аким. — Да и не тати, что путников оди­ноких грабят, напали на обоз — с ними, как ты, князь, заметил, не впервой нам встречаться, — а едва ли не сотня на нас из леса вывалилась. Ну не сотня, так пол­сотни наверняка будет, — уточнил он сразу же, поняв, что для красного словца слегка преувеличил число противников. — Почитай, все верхом, в доспехах и при оружии — как в бой шли. А мы-то! Приустали в доро­ге: торопились, до дому побыстрее хотелось добраться, не заночевали в сельце, где обычно на отдых встаем. Спешили. А в пути-то из тех, что в середке обоза, кто подремывал, а кто и вовсе крепко уснул. Лошадь-то са­ма идет. Дорога знакомая. Не успели передние сани пе­ред поваленным деревом остановиться, как ватага чер­ной тучей из леса налетела. Возниц поскидали, хорошо хоть не убили никого, только поувечили некоторых. Наши-то, кажись, и не поняли, что случилось, может, потому и живы остались. Кабы мы в драку полезли, на­верняка тогда многих недосчитались: бродни со злости кровь нашенскую пустили бы, не пожалели.

— Складно толкуешь, как тебя? Аким? — прогово­рил князь и, увидев, что мужик закивал в ответ, про­должил: — Это мне все ведомо. Мы из Москвы вышли не сказы твои слушать, а дело делать, а потому, коли заметил, куда они с вашим добром путь держали, пока­зывай, а ежели, бегством спасаясь, не приметил ниче­го, тогда так и скажи.

— Как же не приметил! — насупившись, ответил Аким, сдерживая готовое прорваться наружу возму­щение, порожденное несправедливыми словами князя и невозможностью ответить ему, как он, не задумыва­ясь, ответил бы ровне. — Мы с братишкой только татей увидели, так сразу в объезд саней застрявших пустились, замешкались бы чуток, и самим бы пришлось до города пешим ходом добираться.

— Что ж вас, так и отпустили? Не погнались за вами? Добыча-то легкая, — спросил недоверчиво князь.

— Да не такая уж и легкая, — буркнул под нос Аким, но князю ответил спокойно: — Почему не по­гнались, еще как погнались, только не у них одних ко­ни резвые. Брата, правда, мечом достали, но и я обид­чика дубиной с коня свалил. Они, видать, побоялись из лесу выйти, вот мы и ушли. Как увидел, что отстала от нас погоня, я за кусты свернул и сразу же лесом поспе­шил назад. Пока добрался до этого места, тут уж все кончено было, лишь побитые возницы на обочине да вон там, — он махнул в сторону, куда уходила доро­га, — возок последний мелькает. — Рыжебородый и дальше бы рассказывал о своем удачном побеге, но вовремя заметил строгий княжеский взгляд и сразу вспомнил, о чем его спросили, и бодро закончил: — Могу одно сказать, Михаил Ярославич, ушла ватага по дороге, в лес не свернула.

— Верно он говорит, — подтвердил сотник, рядом с которым остановились несколько дружинников, только что вернувшихся из леса.

— Пусть сами скажут, — увидев их, приказал князь.

— В бору следы бродни оставили, только когда сю­да шли да хоронились чуть подале от дороги, ожидая знака от своих. А вот от саней следов нигде не видно, ни у дороги, ни в чаще. Да и не проехать там саням, ме­стами и конный с трудом пройдет, — ответил молодой дружинник с румяным лицом и едва начавшей проби­ваться бородкой.

— А что, Тихон, велика ли, по–твоему, ватага? Мо­жет, померещилось возницам, у страха-то глаза вели­ки? — спросил князь, краем глаза заметив, как по­краснел Аким и склонил голову.

— Думаю, Михаил Ярославич, что не меньше пяти десятков, а то и поболе будет, — почти без раздумий от­ветил Тихон.

— Уверен в том? — недоверчиво спросил князь, впившись взглядом в румяное молодое лицо.

— Уверен, — опять без раздумий ответил дружин­ник и, чтобы ответ его прозвучал весомее, добавил твердо: — Мы, князь, совет меж собой держали, каж­дый свое слово сказал.

— Ну что ж, значит, не обманулся Аким и нас в заблуд не ввел, — произнес князь торжественно, — и за то ему благодарность наша, что не побоялся да за брод­нями, которые иного хищного зверя страшней, просле­дил да все, как есть, поведал. Даст Бог, накажем мы их, чтобы и другим неповадно было в другой раз мос­ковских гостей обижать. — Михаил Ярославич немно­го склонил голову в сторону Акима, что должно было означать благодарственный поклон, и сказал, обраща­ясь к сотнику, но слегка повысив голос, чтобы слыша­ли остальные: — Дорога расчищена, все теперь в сборе, в какую сторону идти надобно, знаем, а дальше, наде­юсь, Бог путь нам укажет.

Василько согласно кивнул, и едва он тронул пово­дья, как его застоявшийся на месте конь, успевший ко­пытами размесить до серой снежной каши укатанный санями крепкий наст, еще недавно припорошенный чистым пушистым снежком, с радостью скакнул впе­ред, подавая пример остальным. Отряд двинулся по до­роге.