Мигранты. Сетевики

На следующий день вся вчерашняя компания в том же составе была в палате буквально с первой минуты разрешённого врачебной администрацией отрезка времени для посещения больных. Уже уверенно встающий с постели и прохаживающийся сперва по палате, затем по коридору, а там и по этажам вплоть до нижнего, Олег Алексеевич слушал, слушал и слушал, вбирая в память рассказываемое наперебой своими сотоварищами-«диетологами», и услышанного даже в первые эти их посещения с лихвой хватило бы для завязки, а то и полной сюжетной основы целого детективного романа, будь он литератором. Но это если для основы творческого произведения, где для объёмного наполнения страниц и подсочинить в необходимой мере не грех, а вот для позарез требовавшейся Ельникову полноты картины событий, и полноты как можно более точной необходимо было выслушать как можно больше не от третьих-пятых, а именно от первых лиц, в тех событиях принимавших непосредственное участие. Что он и делал…

Естественно, одного-двух таких посещений, конечно же, на составление целостной картины, тем более в эмоциональном изложении в собственной интерпретации каждого из рассказчиков, хватить не могло. Поэтому были и третье подряд, не прерываясь ни на один день, посещение, и четвёртое… Хоть и разными по длительности, но равно захватывающими, берущими порой за душу, а иногда и вызывающими неудержимый общий смех сюжетами, были эти рассказы. На пятый день Олег Алексеевич задумчиво резюмировал:

– Ну вот, теперь я вроде в курсе происходящего.

– Да, Петрович, мы ведь не сообщили тебе ещё две последние новости, –

выключая отвлёкший его немного от общей беседы мобильный телефон, спохватился Георгица. – Вот, только что мои новые коллеги обрадовали: Антон Дроботов отпущен из Бутырки22 под подписку о невыезде до окончания следствия по делу. Думаю, в скором времени обвинения будут с него сняты – адвокатская контора для этого подыскана сильная.

– Извини, Саня, это какие такие «новые коллеги»? Не такое же жульё, как наши целители, надеюсь…

– Ну, что ты, Петрович! Обижаешь… Просто, пока ты здесь прохлаждаешься, извиняюсь – поправляешься, устроился я по рекомендации кое-кого из старых сослуживцев в элитное охранное предприятие, обеспечивающее личную безопасность известнейших в стране людей.

– Неплохо… вот это правильное решение. Молодец! Ну, а вторая новость?

– А вторая ещё отраднее, поскольку есть незыблемая истина, что свято место пусто не бывает.

– Ну, вы, товарищ подполкан, даёте! – ехиднее самой ехидны ухмыльнулся Сергей Молодцов. – Тюрьма, и – «свято место»… Сдаётся мне, на службе своей военной вы с губы23 не вылазили, что так уважительно отзываетесь об этих замкнутых пространствах как о среде пребывания.

– Замри, щенок! – осадил Георгица Серёгу хоть и беззлобной «игрушечной», но заставившей всерьёз съёжиться затрещиной. – Я имею в виду «не рой другому яму…»24

– Ну-ну, успокойтесь, – мягко остановил перепалку «Андрей-первый», – кто в какую яму-то попал?

– А то непонятно? Конечно же Моськины, и тот, и другой собственными

персонами, – радостно как именинник улыбался новоявленный сотрудник

одной из самых грозных частных охранных служб в стране.

– Как только чуть подзажили сломанные нашим бойцом-тяжеловесом Александром Ивановичем челюсти обоих братьев, их прямо из больницы, и –в тюрьму, в ту же самую Бутырку, из которой только что освободили Антона,

– не страшась риска быть награждённым серией очередных оплеух, скороговоркой помогал Георгице излагать последние новости Сергей.

– Вот это здорово! Спасибо, ребята, утешили, теперь буду спать спокойнее, – улыбнулся на прощание Олег Алексеевич, для присутствующих Андрей Петрович, Петрович или просто Андрей-первый.

Замешкавшемуся и выходившему из палаты последним экс-разведчику Андрею Яковлевичу Олег Алексеевич, приложив палец к губам в знак просьбы о молчании, сунул в руку мелко сложенную записку:

– Передай адресату, инкогнито, разумеется. С тобой встретятся сразу после твоего звонка по указанному здесь номеру телефона. Давай, майор… Всё остальное – потом.

«Бывший» остолбенел, изумлённо, не моргая уставившись на собеседника:

– И ты?!

Олег Алексеевич опять приложил палец к губам и мягко прикрыл дверь за вышедшим Андреем Яковлевичем, на глаза которого успели выползти по одной скупой слезинке.

Вся гамма чувств – от комедийного «вместо него должен быть я» до драматичного «прости, брат» успела промелькнуть прежде слёз в молчаливом взгляде отставного офицера-силовика, но заговорить, выполняя молчаливую просьбу товарища «палец к губам», он не решился. Нельзя – значит нельзя. И ребята не должны ничего ненужного для них заметить. И хотя пока ещё он мог только догадываться о чём-то по существу просьбы молчать в ходе этого секундного немого диалога, ясно было теперь как день – в тайно-святом для него он не один…

А Андрей-первый, или подполковник государственной безопасности