Миграционный потоп. Закат Европы и будущее России

Что же касается отмены обязательного условия знания русского языка, на мой взгляд, это часть политики, поскольку привлечение в Россию лиц, не владеющих русским языком, позволяет некоторым недобросовестным предпринимателям использовать их, как рабов. Они не могут защитить себя в суде, не могут обратиться в правоохранительные органы и т. д. — это обратная сторона олигархического режима. По сути дела, языкового барьера никогда и не было, и сейчас есть все основания для того, чтобы его вводить.

Нормы русского языка нарушаются и в самой Российской Федерации, и прогрессивным шагом было принятие закона «О защите русского языка». Это, кстати, один из немногих законов, который правящая партия «пропустила», несмотря на то, что он поддерживался и оппозицией. Получается, что мы защищаем русский язык от недобросовестного использования в своей стране, но при этом допускаем получение гражданства теми, кто заведомо будет нарушать его нормы.

Говорят, что требуемый уровень знания русского языка должно устанавливать Министерство образования, но определить его очень сложно. Я считаю, что единственное условие, которое должно безусловным образом давать основания для получения гражданства, — это владение русским языком, как родным. Поэтому должна быть внесена поправка о том, что все, кто хочет получить российское гражданство и в совершенстве владеет русским языком, могут стать гражданами РФ без соблюдения каких-либо других условий.

Берлин: Но ведь для получения гражданства на Западе необязательно владеть языком, как родным. Достаточно сдать тест, ответить на ряд вопросов.

Савельев: Я имею в виду безусловное предоставление гражданства. Иными словами, если человек владеет русским языком в совершенстве, наличия других критериев не требуется. Если уровень знания языка ниже, необходимо соблюдение дополнительных условий.

(…)

Савельев: Чем виноваты дети, чьи родители почему-либо не зарегистрировались в правоохранительных органах? Я считаю, что фактом регистрации является регистрация в учебном заведении, а не поход в милицию, где, скорее всего, тебя арестуют как нелегального мигранта.

Берлин: А от чего зависит возможность прописать это в законе?

Савельев: От двух факторов. Во-первых, от воли власти, которая осуществляется у нас, прежде всего, президентской вертикалью, а вовсе не народным представительством, а во-вторых, — от решения партии власти, большинства Государственной Думы. Я могу сказать, что уже много лет торпедируется создание миграционного законодательства.

Еще не будучи депутатом, лет пять назад, я присутствовал на заседании в Администрации Президента, куда меня пригласили как эксперта по разработке миграционного законодательства. До сих пор оно находится на нуле. Уже пять лет собираются создать миграционный кодекс. И дело не в том, что нет специалистов, а в том, что первые же вопросы, которые возникают в связи с миграцией, «перекашивают» сознание людей, создавших нынешнюю политическую систему. Они понимают, что нужна другая политическая система, поэтому не могут пропустить миграционное законодательство. Это связано с вопросом государственности, с вопросом о том, что есть полноценный гражданин, можно ли разделить миграцию на желательную и нежелательную и т. д. Реальная жизнь и действующее законодательство вошли в противоречие, и власть не может решить, остаться ли на почве существующего законодательства или менять его, приближая к жизни, к задачам сохранения и, может быть, даже спасения России.

Звонок: Здравствуйте, я живу в Хабаровске. Вы говорите о том, что скоро в закон «О гражданстве» будут внесены поправки, которые упростят получение гражданства. Но дело в том, что в последний год законодательство менялось несколько раз, а ситуация не становилась лучше. Может быть, дело не в законодательстве, а в бюрократизме чиновников? Я сама из Казахстана, но, будучи замужем за гражданином России, получала гражданство пять лет.

Савельев: Я считаю, что законодательство не менялось. Еще раз подчеркну: то, что внес президент, — это не изменение законодательства, а его сохранение в том виде, в котором оно существует с 2003 года. Мы подошли к вопросу о том, что в законе должны быть определенные концептуальные позиции. Мы просто скопировали европейское законодательство, которое максимально ограждает свою страну от мигрантов. Но и это законодательство пришло к кризису. Франция, Германия и другие страны, которые кажутся нам благополучными, столкнулись с серьезными проблемами.