И всё последующее — это не ради мелочного сиюминутного удовольствия. Это урок.
«Причём и для того, кто урок даёт».
— Насколько я знаю, почтенный Реммиц ян-Стаглорен — подмастерье Бегучей Крови?
— Да!
— И в данный момент он — единственный выживший подмастерье в вашем клане?
— Да…
— И ему, — жёстко закончил призыватель, — уже за двести?
— …
— Говоря проще, эта старая развалина безвылазно сидит в главном поместье, дежуря около сердца защитных построений, и не рискует надолго покидать их, поскольку Лерейид с Думартрен только того и ждут? Да, конечно, он всё бросит и побежит убивать меня из-за одного мелкого фуска, своим пустым гонором разозлившего заезжего эксперта магии. В глаза мне смотри!
Увы, нормально смотреть куда-либо после обработки струйником Финнирд не мог.
По физиологическим причинам.
— А теперь ты, позор своего клана и разочарование почтенного Реммица, быстренько мне расскажешь всё.
— Ч… что?
— Всё! Если же вздумаешь врать и юлить… — даже часто моргая люто горящими глазами, собеседник Мийола сумел скосить их на подсунутый к носу струйник. И против воли побледнеть ещё сильнее. — Знаешь, что будет, если угостить тебя из этого на вдохе?
— Не надо!
«Пузырь пустого гонора, проколотый нахрапистой грубостью, сдувается очень быстро.
Надо бы запомнить, как это выглядит — на случай, если самому придётся играть сдувшегося и проигравшего. А вернее,
— Надо-надо. Если соврёшь — точно испытаешь, каково этим вот составом подышать. И ещё скажи спасибо, что я к тебе, слабаку позорному, несказанно милостив.
— Милостив?!
— Несказанно. Потому что в патрон, знаешь ли, можно и яд закачать. Один из многих сотен различных ядов нужной консистенции… у меня ученица на них специализируется.
— А это что? — взвыл клановец. — Не яд?!
— Никакого длительного вреда здоровью. Это всего лишь лакриматор… — За реакцией Финнирда Мийол следил
Почти через три часа Анноле ань-Стаглорен, регент клана, примчавшаяся в Даштрох после получения небрежно накарябанной записки в руках какого-то грязного малолетнего кураса, готова была… ко многому. Воображение рисовало ей множество мрачных картин, причём в финале этак шести из семи их дядюшка Реммиц проделывал с нею нечто крайне болезненное и смертельное. За то, что не уберегли носителя чистейшей кровной линии. Анноле готовилась просить, унижаться и готовить жестокую месть. Возможно, даже драться и умирать.
А обнаружила, что племянник, которого та записка предлагала ей «получить назад одним куском», сидит на палубе какой-то нестандартной леталки (насчёт которой вроде бы ходили некие слухи на прошлой неделе — жаль, тогда регент не прислушалась!) в компании «гостеприимного хозяина». Сидит в таком же кадарском кресле, как предположительный похититель, берёт какие-то угощения со столика. Общается. Ну, в данный момент слушает что-то… со своеобразным, очень и очень для племянничка нетипичным выражением лица.
Живой и здоровый. Разве что — как позднее обнаружила Анноле — губы и веки у него чуть припухли, словно он недавно как следует прорыдался.
— …так что можешь поверить: фантазии ань-Верейид — именно чистой воды фантазии, что можно полистать разве что в качестве юмористического чтива.
— Но это же…
— Тебе привести пример из жизни? Причём, чтобы не пересказывать чужих слов, из моей?
— Я уже понял, что из твоей жизни примеров найдётся на любой случай, — огрызнулся Финнирд. Однако ж на диво беззлобно и даже как будто с опаской. — Привет, тётя, присаживайся. — И снова обратил взгляд к собеседнику. — Давай уж, глаголь… эксперт.
— Приветствую вас, уважаемая, — кивнул, как равной, «наследник школы Безграничного Призыва, Мийол» — если именно он накарябал ту записку. Вставать навстречу и не подумал, зато снова повернулся к прежнему собеседнику. — Глаголить особо не о чём. Случился у меня недавно один эпизод не так уж далеко отсюда, в Хорридоне…
«Не так уж далеко? Хотя для владельца своего воздушного судна…»
— Если опустить некоторые компрометирующие подробности и излишние детали, я посетил тамошний дом удовольствий в двух телах.
— Как это?
— Обыкновенно: одно тело своё, второе — управляемая на расстоянии призванная копия. Я же призыватель, в конце концов!
Финнирд развесил уши, явно не осознавая, что именно слышит, готовясь просто ещё одну байку послушать. Анноле же нешуточно напряглась. У всякой магии есть ограничения, просто не может не быть — это аксиома. Но если маг перед нею так легко сознаётся в своей способности быть в двух местах и двух телах одновременно… бравада? Попытка напустить дыма в лицо? Или он в самом деле не видит в сказанном ничего важного?