Мийол не стал колебаться более, а прошёл между опорами для эликсиров, размещённых в непростом порядке на разной высоте вокруг площадки локтей семи в диаметре. А Старик Хит водрузил замок ритуала на приготовленную заранее опору, перешёл к соседствующему ключу ритуала, положил левую руку на него. То есть на ещё одну объёмистую банку с эликсиром внутри.
— Хо! Ты что, зельями упился? Нет! Не отвечай, скоро сам узнаю, что и где… м-м… итак. База: объём ауры — двести восемьдесят три, плотность — одна и сорок две сотых, тем самым в целом ты имеешь резерв четыреста условных единиц маны. Даже чуть больше, если погрешность не врёт мне прямо в скукоженную рожу. И резерв твой сейчас, что удивительно, полон! А ведь вчера около потемнения ты вызывал ту синюю фиговину, потратив только на призыв единиц так полтораста! Очень интересная скорость восстановления, прям очень-очень интересная… хотя её отдельно померим позже… ну, что сказать по базе? Типично и нормально для эксперта магии средних стадий. Когда нарастишь объём до трёх сотен, плотность до полутора и собственно резерв до четырёх с половиной сотен — это всё будет знаком близкого прорыва до подмастерья.
Старик сделал какие-то записи, не отрывая левой руки от ключа ритуала, и снова прикрыл глаза, концентрируясь на незримом очам тела.
— Оболочек ауры, само собой, четыре. Форма нормальная, выраженность хорошая, дефектов не видно… впрочем, комплексной оценкой их и не поймать, грубовата она; это надо опять же собирать специализированный ритуал… о. О-хо-хо-о-о-о… знаешь, ученик, а насчёт нормальной формы оболочек — это я поспешил.
— Что-то не так?
— Третья от ядра оболочка почему-то даёт, хм… перегруз. Как будто… хо! — очень резко оживился Старик Хит. — Хо! Хо! Чтоб мне потонуть, да у тебя же там полноценный сигил! И ведь красивый какой — ровненький весь, плотненький. И показывающий тенденцию к росту, отчего и перегруз: сигилу просто тесно на третьей оболочке! Говоришь, ты у своего папы приёмный?
— Вы не в ту сторону думаете, учитель.
— А в какую мне думать, если у меня в малой ритуальной стоит парень, что по всем, то есть вообще всем признакам — или юсти-кто-то-рен, или же как минимум ян-кто-то-рен! Чтоб ты знал, даже не у всех магических кланов Печать Крови проявляется как подобный заклинанию сигил в ауре — это редкость и мощное преимущество в развитии. А судя по тому, что твой сигил активно растёт и уже распирает свою оболочку, он сочетает не менее трёх проявленных свойств. После прорыва в подмастерья точно оформится четвёртое свойство.
— Точно?
— Раз есть тенденция к росту — значит, точно. И ты им активно пользуешься, иначе он бы не развивался… Скажи-ка, какие свойства проявил твой сигил? Вообще-то вопрос неприличный, кто такое возьмётся выспрашивать, не будучи твоим учителем — в морду бей, но мне для дела надо…
— А через ритуал свойства не определяются?
— Через ритуал определяется только хаотическая структура с неявными особенностями, без быстрого понимания, что в ней за что отвечает. И если бы я не сопоставил её наличие с ещё кое-чем, в частности, с небольшим искажением третьей оболочки, мог бы думать, что это просто нестандартное заклинание. Но никакое заклинание нельзя гравировать так, чтобы оно распирало свою оболочку, обгоняя её рост — это невозможно просто магически! Так что за свойства у сигила?
—
—
— Учитель, вы не о том…
— Нет, нет: у них
— Учитель!
— Нет, невозможно: какие идиоты оставят ребёнка с тремя — с тремя, полюби меня Кракен, проявленными свойствами! — неведомо где и неведомо с кем? Кордрен… нет, тоже не похоже…
— Старик!!! Ёж тебе в плешь!
— А? Что?
— Ты не туда смотришь, старик. Я не клановый, вообще.
— И кто же ты тогда?
— Я Мийол из Жабьего Дола, сын Ригара. Просто не так давно в диколесье я рискнул, и…
Недлинный, зато со всеми ключевыми подробностями рассказ о том, как один молодой маг-специалист побратался с Серокрылым Филином и что из этого получилось, заставил старого мага уровня подмастерья чуть ли не метаться туда-сюда по залу. Но — молча. Корча при этом какие-то совсем уж ненормальные рожи.
— Так, — сказал Старик Хит, резко останавливаясь и вперяя взгляд в ученика, когда тот умолк. — Та-а-ак… а точную дату, когда ты с этой своей Эшки поручкался… помнишь?
— Конечно. Одиннадцатый день второго месяца. Точнее, ночь после одиннадцатого дня. — Старик тут же записал сказанное.
— Знаешь, ученик, — медленно сказал он, поднимая взгляд, — это, конечно, не точно, потому что точности в таких делах обычно не бывает…
Молчание.
— Не томи.