Мийол-ученик (СИ)

— Где ж ещё? Раньше я ни с командой, ни тем более в одиночку в чернолесье не забредал.

— Ну и что станешь делать, если захочется добыть ценной паутины?

— Для начала посмотрю на площадь рощи. Если большая и пауков ожидается заметно больше полусотни — просто не стану связываться. Даже в чернолесье Исчезающие Пауки вряд ли могут поразить силой, хотя есть шанс, что матриарх гнезда — третьеуровневая. Но среди десятков зверей этого типа наверняка найдутся и шустрики, и ядоплюи, и ещё какие-нибудь малоприятные вариации поверх классовой паучьей скрытности. С тем гнездом, которое немножко обнесли на паутину мы, всё вышло проще: матриарх второго уровня нам не показалась, обычные Исчезающие Пауки выше первого уровня за четырьмя исключениями не выросли — и даже та четвёрка, что всё же доросла до второго уровня, опасных способностей не имела, без проблем отгонялась открытым огнём. Основная трудность в том состояла, чтобы аккуратно отодрать и смотать каркасные нити, не слишком перемазавшись в нитях ловчих… ну и не поджечь лишнего случайно.

— Ясно. То есть с не очень большим чернолесским гнездом Исчезающих Пауков способ добычи тот же: готовишь связку факелов, один поджигаешь, а потом идёшь к паутине и спокойно её собираешь. Так?

— Судя по твоему тону, попытка такое проделать здесь — серьёзная ошибка.

— Ещё какая. Наши, чернолесские, пауки тоже боятся открытого огня. Но это не мешает им взять и обосрать источник раздражения.

— Что? В смысле — как?

— Очень просто. Выстреливая струёй экскрементов на довольно приличное расстояние. После чего к обосранным сборщикам паутины, помеченным как добыча-враг-чужак, из-под земли вылезают настоящие неприятности.

— И это?

— Муравьи.

Мийол моргнул:

— Муравьи?

— Если точнее, Алые Скороходы. Подавители. Рабочие особи — примерно с ладонь, первого уровня. Воины больше раза в полтора-два и выше уровнем. Как нетрудно догадаться по названию вида, поголовно умеют ускоряться (к счастью, ненадолго). Огонь ненавидят, а не боятся. Пламя факела могут загасить, метко брызгая кислотой. Заодно обрызгают и Охотника, который вовсе не будет рад получить ценным алхимическим ингредиентом в лицо и на одежду. Муравьиная кислота её проедает, и даже при попадании на кожу, хм…

— Я представляю. А ведь они, небось, ещё и кусаются?

— Кусаются, ещё как кусаются. Плотную кожу прокусывают без труда. Ткань не замечают вообще. Притом уклониться от укусов из-за их ускорения… ну, Воины-то могут. Если атакует три-четыре муравья за раз. Но в среднем муравейнике их редко бывает меньше тысячи. Обычно — раз в десять больше. И на цель они порой кидаются десятками.

— М-да. Надо полагать, тысяча-другая подавителей, брызжущих кислотой, несмотря на свои невеликие уровни может отогнать от защищаемой территории даже зверодемона?

— Может. Правда, не всех: муравьедов-подавителей и некоторых других насекомоядных такое скорее привлечёт.

— Весело у вас тут Охота идёт.

— А то! Взять вот Красноклёны и Ос-Рапирниц…

Понемногу, отталкиваясь от рассказов более опытного Охотника, Мийол начал составлять общую картину. Осознавать то самое качественное отличие черноземелья.

Если магическим становится всё, то и связи внутри того, что Ригар называл экосистемой и биотопом, проходят через трансформу. Гигантизм ряда видов коллективных насекомых, птиц, грызунов, амфибий и пресмыкающихся вместе с полноценной устойчивой мутацией. Интеграция растительности, не обязательно даже крупной, в сообщества с более тонкими и плотными связями — не говоря уже о том, что иные растительные зверодемоны получаются куда подвижнее и вообще опаснее, чем ожидаешь от таких форм жизни в принципе. Обновлённые типы комменсализма и мутуализма, без поддержки выросшим фоном Природной Силы невозможные.

А в итоге — существенный рост плотности всех жизненных форм на единицу площади, в разы усиленная борьба за территорию и ресурсы, высокая — более высокая, чем даже в диколесье! — средняя агрессивность всех живых видов…

Конечно, ничего совсем уж страшного во всём этом нет. Тот же Пастырь вполне уверенно бродил по ближнему черноземелью, почти не опираясь на других людей — только на троицу своих живых орудий. Вот как сам Мийол бродил по диколесью, будучи экспертом. Вместе с тем шанс нарваться на неприятности, в том числе фатальные, без хорошего знания местности выходил близким к единице. Сила мага-подмастерья — даже призывателя или подчинителя, даже с ног до головы увешанного высокоуровневыми предметами артефактора! — здесь сама по себе не могла считаться ультимативным аргументом.

В дальнем диколесье — да. В чернолесье, даже ближнем — уже нет.

Недаром Пастырь считал своего Громогласного Ворона почти равноценным Младшему Демоническому Конгу в части полезности: без разведки с воздуха и возможности, случись что, отвлечь от преследования даже старшего зверодемона его маленькая группа сталкивалась бы с кратно большим числом смертельных угроз.