Мик Джаггер

Даже теперь, нося его ребенка, Марша не ожидала от Мика моногамии, и Мик ее не разочаровал. Все лето, в том числе в период до окончательного ухода Марианны, через Чейн-уок непрерывным потоком шли молодые женщины — одни проводили там всего ночь, а то и меньше, другие задерживались на выходные, одна-две впоследствии пошли работать под начало Джо Бергман, которая обеспечивала все практические нужды Мика. Большинство были американками, как правило из Калифорнии, лет двадцати двух и к сексу относились свободно и беззаботно — британским девушкам еще предстояло этому учиться. Спать с такими вот прекрасными незнакомками, приехавшими за тысячу миль, — типичный симптом его благоразумия; такие девушки меньше привлекали внимание прессы, не говоря уж о других красавицах на очереди. Согласно неписаным правилам американские групи обсуждали свои победы только друг с другом, а рынка для любителей откровенности еще толком не сложилось, и соблазна не возникало. Лишь спустя десятилетия — уже став почтенными матронами в устаревших хипповских халатах — они прокурлыкают свои воспоминания «девиц Мика» корреспондентам таблоидов или теледокументалистам.

Пожалуй, самой знаменитой — во всяком случае, в ретроспекции — среди них была Памела Энн Миллер, позже Де Барр, обманчиво ангелоподобная девушка двадцати одного года, обладательница ямочки на подбородке, соперничавшей с кёрк-дугласовской. «Мисс Памела» уже прославилась среди лос-анджелесских рокеров как бывшая любовница Джима Моррисона и участница немузыкальной девичьей групи-группы The GTOs, подопечных Фрэнка Заппы. При первой встрече с Миком на американских гастролях «Стоунз» 1969 года она встречалась с Джимми Пейджем из Led Zeppelin, но Мик отговорил ее от этого романа, нашептав сплетен об изменах Пейджа (голова идет кругом, право слово; чья бы корова мычала). В результате случился «сказочный роман» с «самым восхитительным, озорным, сексуальным мужчиной в моей жизни». Впоследствии курлычущая матрона описывала, как Мик оставлял засосы у нее на бедре, а она потом демонстрировала их подругам, поскольку такие следы для групи — все равно что крест Виктории.

Следующим летом ее американский парень отправился в Лондон управлять бутиком «Бабуля поехала»[257] на Кингз-роуд, и ей взбрело в голову составить ему компанию. Войдя в магазин, она услышала вопль «Мисс Памела!» и увидела Мика — он примерял одежду. Последовал второй сказочный роман, протекавший на Чейн-уок или в квартире американского парня, который вскоре узнал, что происходит, но не попытался это прекратить — скорее, расценил как комплимент. Как-то раз, когда пришел Мик, Памела принимала ванну, открыла дверь голой и обнаружила, что пришел он не один, а с Чарли Уоттсом. Старомодно соблюдая приличия, Мик рукой закрыл Чарли глаза.

Среди временных обитателей Чейн-уок были, впрочем, не только дамы. В первые недели после ухода Марианны там квартировал техасский саксофонист Бобби Киз, один из музыкантов дальнего круга, с тех пор регулярно выступавших с пятью «Стоунз». Киз познакомился с Миком на первых американских гастролях в 1964 году, когда играл в аккомпанирующей группе Бобби Ви и носил мохеровый свитер. Спустя пять лет столкнувшись с Кизом в Лос-Анджелесе, Мик позвал его солировать в песне с «Let It Bleed» под пророческим названием «Live with Me». Вместе с трубачом и тромбонистом Джимом Прайсом Киз составлял теперь духовую секцию, которая требовалась Мику для первого альбома на «Атлантике» и для европейских гастролей в августе и сентябре.

Развеселый крепыш Киз, друг юности великого Бадди Холли, легче сошелся с Китом (они родились в один год и в один день), но почитал Мика «губным гармонистом мирового класса, ничем не хуже любого негра» и «лучшим кантри-певцом в рок-н-ролле». Тем не менее он слегка напрягся, когда Мик пригласил его жить на Чейн-уок, пока записывается альбом. Как и многие в окружении «Стоунз», он подозревал, что Мик отчасти гей или бисексуал, и, безусловно, «натуральные» его знакомые немало его дразнили. «Они говорили: „А, у Джаггера жить будешь… ну, ты там держи ухо востро“. Я думал: „И что делать, если он меня начнет клеить? Заеду в морду — работы не видать“».

Разумеется, поводов для неловкости не возникло. Пара месяцев прошли в гармонии и относительной тишине, что дает представление об одиночестве Мика и о его потребности в обществе повеселее, чем мечтательные калифорнийские нимфетки. В состав домочадцев входила домоправительница Бруна (которой страшился даже кипучий Киз) и шофер Алан Данн, которому Мик периодически велел облачаться в эдвардианскую шоферскую униформу, джодпуры и фуражку с козырьком. Жильцы проводили время за работой или по клубам, а в перерывах играли в шахматы, слушали музыку в садовой студии, либо Мик разглагольствовал о винтажных винах или поэзии Шелли и Китса. «Я у старины многому научился», — вспоминает Киз. Если появлялась гостья, Киз изображал «тактичного техасца» и потихоньку сматывался.