Мика и Альфред

– Если бы вы оба попросили меня помочь вам устроить День поминовения по погибшим или отметить День окончания той страшной бойни, я помог бы вам придумать, как это сделать торжественно и печально. А вы в лопающейся от богатства Германии собираетесь ПРАЗДНОВАТЬ НАД НЕЙ ПОБЕДУ, в то время когда в России средний возраст мужика – пятьдесят семь лет?! И все! А зацепившиеся на этом свете старики шустрят по помойкам в поисках объедков… Да как же вам не стыдно, ничтожненькие вы мои?…

Мика повернулся к ним спиной и твердым шагом пошел к Пете – шоферу-бармену.

– Что с вами, Михал Сергеевич? – с тревогой спросил Петя, вглядываясь в побагровевшее лицо Мики. – Вам плохо?

– Нет. Уже хорошо, – улыбнулся ему Мика. – Петя! Полстаканчика чистяры. Без томатного сока.

– Не много ли? – осторожно усомнился Петя.

– В самый раз, сынок.

Мика залпом выпил водку, взял щепотку соленых орешков. Зажевал и попросил Петю:

– Петя, пойди к генеральному и скажи, что я прошу извинения за то, что был вынужден уехать не попрощавшись. Срочный вызов…

– Откуда?

– Ах, Петя, Петя!… Ну придумай сам что-нибудь. Ты ж «дипломат», Петя, а это значит, что не страшны тебе ни горе, ни беда! – спел ему Мика…

…и совершенно протрезвевшим уехал домой.

***

Спустя несколько дней Альфред с трудом оторвался от компьютера и сказал:

– Мика! Ситуация с островами такая: можно, прикупить островок в Тихом океане – на Багамах, на Гавайях, на Фиджи… Но жутко маленькие, максимум на одну-две семьи. И за сумасшедшие бабки! От семи до двенадцати миллионов долларов!!! То, что ты мне заказывал – пять километров в длину и три в ширину, – они не продают. А если и продадут, то слупят с нас не меньше полутораста миллионов долларов… Это даже Билл Гейтс почешет свою репу, прежде чем выложить такую сумму… А чтобы нам заработать эти деньги, пришлось бы ухлопать всех наших русских негодяйцев и еще прихватить из бывших союзных республик. А на это у нас нет ни времени, ни здоровья…

Мика поправлял кое-какие рисуночки, чтобы отправить их в нью-йоркское издательство. Он с удовольствием вытянулся в кресле, разминая затекшую спину и шею, снял очки и сказал Альфреду:

– Насчет «всех негодяйцев» ты, Альфредик, погорячился. Подозреваю, что у нас в России их на миллиарды долларов. Даже если мы с тобой снизим расценки на их «устранение» вполовину! А вот про здоровье и время – ты прав, малыш. – Мика закурил сигарету и прикрыл глаза. Сказал грустно: – Неужели все эти трупы – зря?… Неужто рушится мечта детства?…

– Жамэ! – воскликнул Альфред. – В смысле – «никогда»! Это я по-французски… Давай снова определимся, что мы требуем от НАШЕГО острова.

Мика глубоко затянулся сигаретой, медленно выпустил дым в потолок и, глядя в сизое облачко, медленно и горько проговорил:

– Солнце… Вечно теплый океан… Горячий желтый песок на берегу и высокие пальмы, в тени которых стоят три десятка белых домиков…

– Ты раньше говорил еще про взлетно-посадочную полосу, чтобы принимать и отправлять большие самолеты.

– М-да… Совсем забыл. Хорошо бы иметь такую полосу…

– Ты поэтому хотел купить большой остров?

– Конечно. Для тяжелых машин полоса должна быть около трех тысяч метров длиной…

– А зачем нам принимать большие самолеты? – спросил Альфред.

– Только большие машины могут покрывать большие расстояния.

– А на кой хрен, Микочка, нам большие расстояния?! Не проще ли купить маленький островок где-нибудь в Эгейском или Средиземном море, километрах в двухстах от большого прибрежного города, где сосредоточена масса служб, в которых наши старики будут обязательно нуждаться. Как бы мы ни отгораживались от внешнего мира! И тогда взлетно-посадочная полоса нам будет нужна не в три километра, а всего лишь метров в пятьсот…

– Ты подумал, кто на такую короткую полосу будет садиться?

– Ты, Мика! Мы купим тебе небольшой самолет для экстренных случаев, и ты будешь взлетать с этой полосы и на нее же садиться. Слушай сюда, как говорят в Одессе!…

– Эт-т-то еще у тебя откуда?! – неприятно удивился Мика.

– Недавно, когда ты меня спровадил из дому перед приходом той барышни из Толстовского фонда…

– Откуда ты знаешь, что она из Толстовского фонда?

– Ну, Мика… – обиженно протянул Альфред. – Ну я же все-таки… «Потусторонний»! Не совсем же я очеловечился? Кое-что я растерял из-за отсутствия практики, но что-то же я сохранил?! Так вот… Чтобы не болтаться по Нойеперлаху, я поехал на метро трахать Пусси. И обнаружил, что у ее хозяйки Хайди теперь вместо тебя новый хахаль из Киева. Он все время острит таким образом. Еще он любит говорить: «Пролетел, как фанера над Парижем!»

– Ладно, наплевать, – сказал Мика. – Давай дальше…