Микеланджело

— Вас не неволю — за углом карета, — недовольно промолвил Микеланджело. — Идём, дель Пьомбо, там заждались нас.

Тот остановился в нерешительности:

— На мне сутана, видишь ли, надета. Неловко в ней туда совать мне нос.

— Я повидаю одного повстанца, — постарался его успокоить Микеланджело. — Побудешь подле, и с тебя весь спрос.

— Что толку от меня, венецианца? — продолжал упорствовать дель Пьомбо. — Я так далёк от флорентийских бед.

— Но дружба в бедах-то и познаётся, — напомнил ему Микеланджело.

— В политику мешаться мне не след, — отпарировал монах. — Чего тебе, как людям, не живётся? Идём домой, пока не поздно.

— Нет!

В спор решил встрянуть Вазари:

— Наш долг, а он не терпит отклонений — прекрасное в искусстве отражать.

— Желаю вам приятных сновидений, — язвительно ответил Микеланджело. — Но не проспите — жизнь не будет ждать.

— Не забывай о кознях иезуитов, — напомнил дель Пьомбо. — Зачем ты глупо лезешь на рожон и нас толкаешь в логово бандитов?

— У каждого есть в жизни Рубикон, — задумчиво ответил Микеланджело, — как эта узкая полоска света. Перешагнуть её дано судьбой. Пишите же парадные портреты — оно покойней, да и куш большой. В искусстве не перевелись клевреты и мастера прекраснодушных фраз.

Он обернулся к стоящему в молчании помощнику:

— Пойдём, Урбино! Ты — мой провожатый.

В дверях их встретил Дель Риччо:

— Мы уж не чаяли дождаться вас!

— За нами увязался соглядатай, — пояснил Микеланджело, входя в трактир, — пришлось нам переулками петлять.

Дель Риччо представил ему молодого воина в латах:

— Вот человек, прибывший от повстанцев.

— Простите — не могу себя назвать, — сказал тот, крепко пожав руку мастера. — Веду я пополненье новобранцев. Покуда в тайне наши имена. Но встреча с вами словно нам награда. Поддержка ваша так сейчас важна. За помощь щедрую и за…

— Не надо! — резко оборвал его Микеланджело. — Я флорентиец, друг мой, как и вы.

Он вынул из кармана конверт и кожаный мешочек со звонкой монетой.

— Конверт для Строцци, деньги для отряда. Как бы хотелось с вами в путь! Увы, дам только лишний повод наговорам.

— Единая нас связывает цель, — поддержал его повстанец.

К ним подошёл Урбино:

— Простите, что мешаю разговорам. Ребята развели тут канитель. Их впору бы отвлечь и успокоить.

— Урбино прав, — согласился Дель Риччо. — Бойцов пора встряхнуть.

Все направились в зал, откуда доносились возбуждённые голоса. Там набилось около сотни молодых парней.

— Ребята, тишина! — властно приказал повстанец. — Не время спорить. Пришёл нас проводить в далёкий путь сам Микеланджело, республиканец.

В едином порыве новобранцы закричали:

— Защитнику республики ура! Да здравствует великий итальянец!

Выждав, дабы подавить внутреннее волнение при виде крепкой и задорной юной поросли, Микеланджело обратился к ребятам со словами:

— Родные земляки, пришла пора помочь Флоренции многострадальной. Она давно от нас подмоги ждёт. Доносится оттуда звон кандальный — в неволе изнывает наш народ. Я верю в силу вашего удара. Удачи вам!

— Свобода! Смерть врагам!

Дель Риччо подошёл к Урбино, сидящему среди повстанцев на краю стола:

— Держи, Урбино, — вот тебе гитара. Куплеты на дорогу спой друзьям.

Тот не заставил себя долго упрашивать и, настроив гитару несколькими аккордами, лихо запел тенорком, а обступившие его тесным кольцом ребята стали дружно подпевать, отбивая такт в ладоши и притоптывая ногами. Микеланджело вдруг почувствовал себя помолодевшим в компании юнцов, жаждущих ринуться в бой.

Как над Арно рекой
Молнии сверкали,
А враги в час ночной
Шумно пировали.

К ним пришёл во дворец.

Сей вертеп разврата,
Лорензаччо-наглец,
Чтоб прикончить брата.

Знать, не зря на суку

Каркала ворона.
Кровь течёт по клинку —
Пал злодей без стона.

Эх, земная юдоль,

Сколько бед от злата!
За страданья и боль
Медичи расплата.

Флорентийский набат

Вдруг забил тревогу.
Собирайся, отряд,
В дальнюю дорогу.

Закусив удила,

Кони мчатся птицей,
А душа весела
За свободу биться!

Подхватив последний куплет, молодёжь весёлой гурьбой покинула трактир.

— Прощайте, мастер, — ждут меня бойцы.

— Прощайте! Сколько лет вам?

— Двадцать скоро.

— О Господи, какие все юнцы, — пожимая руку повстанцу, заметил Микеланджело. — Достойная нам смена и опора.

С улицы раздались цоканье копыт и возбужденные голоса отъезжающих бойцов. Проводив отряд, вбежал Урбино:

— Послушайте! Повстанец-то — девица! Я только при прощании узрел.

— Да что ж на белом свете-то творится, — подивился Дель Риччо. — Не меч, а прялка — девичий удел.

Не в силах скрыть волнение, Микеланджело перекрестился:

— Услышь молитву, Пресвятая Дева, и в ратном деле защити юнцов. Не дай им сгинуть — огради от гнева. Пусть отомстят за кровь своих отцов…

* * *