Микеланджело. Жизнь гения

Конклав, которому предстояло избрать его преемника, собрался 1 октября. Подобно предыдущим папским выборам, его участники отчетливо подразделялись не только на приверженцев различных европейских монархов, как это обычно бывало, но и на сторонников и противников Медичи[957]. Конклав начался 6 октября и длился бесконечно. Римские букмекеры принимали ставки шесть к одному, что папу не выберут в октябре, однако тех из них, кто принимали ставки восемь к десяти, что папу не изберут и в ноябре, ожидал крупный проигрыш.

Выход из тупика в конце концов обнаружился на третью неделю, когда негласная партия французского короля выдвинула в качестве своего кандидата кардинала Орсини. Кардинал Колонна, которому достались четыре голоса, питал к кардиналу Джулио Медичи лютую ненависть, однако Орсини, заклятых врагов своей семьи, он ненавидел еще больше. После того как он отдал свои голоса кардиналу Медичи, тот быстро стал побеждать и 18 ноября был избран папой римским. Он принял имя Климента VII. Тем самым он сделался едва ли не прямым наследником своего кузена Льва, а двух пап из рода Медичи разделило лишь краткое междуцарствие.

Климент, избранный в возрасте сорока пяти лет, стал еще одним молодым понтификом и считался самым красивым мужчиной, когда-либо занимавшим престол святого Петра (впрочем, выиграть конкурс красоты среди пап было нетрудно). Однако, когда он сделался папой римским, казна почти опустела, Церковь переживала раскол, а политический кризис, с которым пришлось столкнуться его предшественникам и который превратил Италию, раздираемую на части соперничающими сверхдержавами, в поле нескончаемых битв, – только усугубился, приняв невиданные масштабы. Спустя две недели Микеланджело в письме к каменотесу, наблюдающему за добычей для него мрамора в Карраре, откровенно, что было ему несвойственно, выразил удовлетворение результатами выборов: «Вам уже должно быть известно, что Медичи избран папой, чему, как мне кажется, обрадуется весь мир. Благодаря этому, я полагаю, здесь по части искусства будет сделано немало. Поэтому работайте старательно и добросовестно, дабы заслужить почет»[958].

Микеланджело не ошибся. После избрания второго папы из рода Медичи возобновилось финансирование погребальной капеллы в церкви Сан-Лоренцо. До этого работы в ней были частично приостановлены, хотя добыча мрамора и продолжалась, однако, вступив на папский престол, Климент из Рима начал торопить Микеланджело и его сотрудников. В начале 1524 года началась интенсивная работа над внутренним убранством капеллы[959]. В апреле список каменотесов, scarpellini, занятых на месте, составил двадцать три человека. Численность их колебалась, уменьшаясь в зимние месяцы, но даже в таком случае Микеланджело обрабатывал камень в почти промышленных масштабах, сопоставимых с небольшим предприятием.

Впервые в жизни Микеланджело возглавлял огромную команду каменщиков, причем в ее состав входили и полноправные скульпторы, а также многие из его старых друзей и соседей. Уильям Уоллес подсчитал, что девяносто четыре процента работавших в Сан-Лоренцо каменщиков, местожительство которых можно установить точно, были уроженцами Фьезоле или Сеттиньяно, в основном последнего, и происходили всего из нескольких семейств: пятеро Ферруччи из Фьезоле, семеро Чоли, восьмеро Фанчелли, пятеро Луччезино[960]. Одним из каменотесов, нанятых для работ в Сан-Лоренцо, был Бернардо Бассо, сын Пьеро Бассо, мастера на все руки и крестьянина в родовом поместье Буонарроти в Сеттиньяно и, возможно, кормилицы Микеланджело. Очевидно, он был прощен и снова удостоился милости после изгнания из римской мастерской.

Себастьяно дель Пьомбо. Портрет папы Климента VII без бороды. До 1527

В Сеттиньяно положение Микеланджело было сравнимо с тем, что мог занимать дворянин-помещик, владелец обширного имения. К этому времени он владел в окрестностях Сеттиньяно земельными угодьями стоимостью три тысячи триста тринадцать флоринов, более, чем земли семейства Медичи в Поджо-а-Кайано оценивались в 1510 году (к тому же Микеланджело приобрел столько же земли в другом месте)[961].

Кроме того, роли Микеланджело-зодчего и Микеланджело-помещика отчасти совмещались. Он передавал и продавал своим ассистентам зерно и сдавал внаем дома. Выходит, Микеланджело, как всегда, занимал парадоксальное положение. С одной стороны, он был помещиком, землевладельцем, как он теперь полагал, состоящим в родстве с графом Каносским, однако одновременно руководил крупными строительными проектами и сам высекал статуи резцом и киянкой.