Михаэль Шумахер. Его история

Михаэль вспоминает, как неожиданно «получил приглашение на тесты Формулы Ford, и с этого все началось. Меня предупреждали, что картингисты не всегда быстро адаптируются к Формуле Ford 1600, но я сразу поехал быстро. Я проехал пять кругов и единственным, с кем можно было сравнить результат, был совладелец команды, который ездил довольно быстро и гонялся с Кейо Росбергом. Увидев мой результат, он сел за руль со словами, «должно быть, сегодня подходящий день для тестов», и прошел круг на две с половиной секунды хуже. Вот тогда мы и сели за стол переговоров».

Макниш тоже перешел в Формулу Ford и гонялся на шасси, которое называлось van Diemen. «В ноябре-декабре я поехал на один французский автодром, чтобы представить van Diemen некоторым командам (потенциальным клиентам фирмы). Они должны были видеть, что шасси восемьдесят седьмого года быстрее прошлогоднего. Машину восемьдесят седьмого года привезли прямо из Хоккенхайма, там на ней гонялся Шумахер — он тогда впервые сел за руль Формулы…»

Так начиналась его карьера.

В 1988 году третье место в чемпионате мира занял Бергер, пятое — Альборето, который после этого ушел в Tyrrell. За пять лет, проведенных в Ferrari, он выиграл три Гран-при. Со времен Шектера никому так и не удавалось укротить знаменитого Жеребца.

Формульная карьера Михаэля началась бурно: 15 гонок в период с апреля по октябрь. Он провел 10 этапов в Формуле Koenig, плюс несколько гонок чемпионата Германии Формулы Ford 1600, а также выступил на Фестивале Формулы Ford в Брэндс-Хетч. Собственно, так все и начинается: молодой гонщик шаг за шагом поднимается по ступеням карьерной лестницы, и если не свалится с нее, то доберется до вершины Формулы 1. Картинг — первая ступенька. Формула Ford — вторая. Формула Koenig занимает место где-то между ними.

Вернер Айхингер, организатор чемпионата Формулы Koenig, помнит, как появился этот класс. Был такой предприниматель Рихард Кениг. Он занимался производством сидений для легковых и гоночных автомобилей и искренне хотел помочь начинающим гонщикам в продвижении по карьерной лестнице. В 1986 году он оказался в Италии и видел гонки Формулы Panda. И тогда он задумался: а почему у нас в Германии нет такого класса? Кениг поинтересовался, кто делает эти машины, и выяснил, что постройкой занимается одна компания в Милане. Он отправился туда и предложил: «Сделайте для меня сорок таких машин, но оставьте в виде наборов, чтобы ребята, которые их купят, смогли изучить конструкцию этих Формул во время сборки».

Он получил партию в 40 машин, распродал их желающим, и в середине 1987 года у нас появились первые машины Формулы Koenig, так их назвали. На этих машинах стояли двигатели и коробки Fiat — как на Формуле Panda. Честно говоря, единственным отличием от итальянского класса были совершенно новые корпуса. Все остальное и было Формулой Panda. Машины имели передние и задние крылья, и это не было декорацией: они работали! Регулируя угол атаки крыльев, можно было полностью менять настройки шасси — от недостаточной до избыточной поворачиваемости.

Итак, Хекер купил гоночный класс, но ему нужен был гонщик, спортивный сезон был уже на носу (первая гонка стартовала в Хоккенхайме 24 апреля).

«Честно говоря, я совершенно не помню, когда мы впервые пересеклись с Михаэлем. — рассказывает Хекер. — Сегодня, когда он стал знаменитым, все хотят это знать! Помню только, что мне нужен был не слишком высокий гонщик. Двухметровый гигант просто не влез бы в мою машину. У Михаэля рост был подходящий (1.74 м).

Времени было мало. До старта первой гонки восемьдесят восьмого года оставалось примерно две недели. Но я выбирал гонщика не потому, что нужно было спешить. Я хотел побеждать! Я знал, что Михаэль ходил в картинге в подающих надежды, видел, как мне казалось, его потенциал. Он сразу принял мое предложение. Ему не доводилось прежде гоняться на Формулах, но он с первого раза поехал как надо и начал показывать результаты. Машина была что надо, команда была что надо — и сам он был что надо. Но тогда, честно говоря, многое виделось иначе, чем сейчас, ведь Формулу Koenig в те времена мало кто принимал всерьез».