Михаэль Шумахер – номер один

Под конец он все же рисковал по-крупному. У него семья, вокруг него выстроена целая система безопасности, но у него все же случались крупные аварии, как тогда, в Монце, когда у него возникли проблемы с покрышкой [инцидент на скорости 354 км/ч во время тестов в 2004 году]. И то, как он отдавал себя делу до конца, поразительно. Он особенный гонщик».

Шумахер выстраивал отношения с другими гонщиками в той мере, которая удовлетворяла его целям, но друзей среди них у него было мало, особенно в последние годы. В начале карьеры относительно близкими товарищами Михаэля были Йос Ферстаппен и Жан Алези.

Шумахер первым признает, что он непростой человек и с ним нелегко поладить.

«Я должен признать, что меня трудно по-настоящему узнать. Это требует времени. Я с огромным трудом открываюсь, способен на это только с близкими людьми, и я определенно закрытый человек, может, даже холодный. Я не буду делать вид, что кто-то – мой лучший друг, если это не так на самом деле. Я склонен к здравому скептицизму – это мое обычное отношение. Очевидно, эта черта укрепилась в связи с определенными событиями в моей жизни. Формула-1, разумеется, тоже наложила на меня свой отпечаток. Двоякая ситуация получилась: с одной стороны, я одинок, а с другой – сотни журналистов обо мне пишут, делают репортажи. Конечно, не каждый мог лично познакомиться со мной – со временем у меня появлялось все больше дел в течение гоночного уикэнда, и меня стало почти невозможно поймать».

Через некоторое время после ухода Шумахера из гонок в 2006 году, его друг Жан Тодт рассказал о характере Михаэля и трудностях, с которыми тот сталкивался во враждебно настроенной среде Формулы-1. «Даже если Михаэль научился становиться пуленепробиваемым, чтобы защититься от нападок формулического сообщества, он по-прежнему остается чувствительным молодым человеком, который придает огромное значение мнению окружающих… Его еще в детстве отправили в самое сердце джунглей, и он научился не открываться без необходимости. Его так называемое высокомерие – всего лишь защитный механизм».

Марк Уэббер на протяжении пяти сезонов шел по тому же пути, что и Шумахер, и какое-то время был в достаточно теплых отношениях с Михаэлем, взаимодействуя с ним по вопросам Ассоциации гонщиков Гран-при. Но австралиец всегда чувствовал грань, за которую Михаэль не давал заступать, и сожалеет, что Шумахер так и не открылся перед своими коллегами. Он считает, что Михаэль обязан был это сделать.

«Это стало очевидно для меня, как никогда, в Бразилии в 2006 году, когда мы встретились на очередном собрании Ассоциации гонщиков. Разумеется, мы знали, что Михаэль уходит после этой гонки, и говорили о его достижениях и тех усилиях, которые он приложил для улучшения безопасности.

На этом собрании присутствовали гонщики, с которыми Михаэль долгие годы боролся на трассе. И лично я подумал, что сейчас лучшая возможность для него открыто поговорить с нами о том, что он пережил в этом спорте, — сказать своими словами и только для наших ушей. Но ничего подобного не произошло.