Михаил Булгаков. Морфий. Женщины. Любовь

Тася, конечно, в то время не знала об этих откровениях писателя, известнейшего до революции. Он состоял в родстве с Дмитрием Веневитиновым, Львом Толстым. Его роман «Ольга Орг» был переиздан более десяти раз, инсценирован в кинематографе, переведен за границей. Главная героиня так говорит о себе: «…У меня не было никаких идей, никакого желания работать… Я была как большинство из нас… Мы ничего не умеем… Нас балуют с детства, потом пошлют в гимназию, чтобы мы получили диплом и были как все… Мы не знаем, что с собою делать. Потом нас выкидывают на улицу или стараются выдать замуж… И вот у меня нет дороги, никогда не было…» Тася читала этот роман еще до замужества с Мишей и думала, что он написан о ней. Она мечтала о человеке, который поможет ей найти свою дорогу в жизни, и таким ей показался Булгаков – деятельный и неравнодушный, любящий ее, и настолько, что готов ради нее пойти на край света. Тасе хорошо было рядом с ним, и она забыла о мечте найти свое дело и место в жизни, считая, что заниматься семейными и хозяйственными делами – это и есть ее забота, ее призвание. Она забыла тревоги и разочарования в судьбе Ольги Орг и своей. Гражданская война захватила ее потоком неурядиц, забот, переживаний. Будущее виделось расплывчатым и неопределенным, она думала о том, как прожить следующий день, чем кормиться, и никогда даже не подозревала, что подаренное на свадьбу родителями кольцо спасет их молодую семью от голода.

Встретившись со Слезкиным, она сразу почувствовала его расположение к себе, сочувствие, возможно, такое же, как и к героине повести «Ольга Орг». Он пошел к больному Михаилу, обрисовал ему картину происходящей жизни намного лучше, чем она была на самом деле.

Время берет свое, отнимает силы, разъедает и путает память. Не будем винить Татьяну Николаевну в том, что она забыла, как привела Слезкина к больному Мише, что она просила маститого писателя помочь начинающему литератору. Миша сказал ей, что врачом он больше не будет, будет писать. «Потом, – вспоминает Татьяна Николаевна, – столько раз пилил за то, что я не увезла его с белыми: «Ну как ты не могла меня увезти?» Я говорю: «Интересно, как я могла тебя увезти, когда у тебя температура сорок, и ты почти без сознания, бредишь, а я повезу тебя на арбе. Чтобы похоронить по дороге?» Тасе было обидно и горько до спазм в горле, что он не понял, какие сомнения мучили ее тогда, что она спасла ему жизнь. Она не ожидала услышать от него за это нежное слово, но удивилась и упрекам. Потом она подумала, что люди в отдельные экстремальные моменты не могут реально оценить обстановку, сделанное им добро и иногда даже мстят за него, считая, что добро совершено им во вред. Поэтому, возможно, вспоминая Владикавказ, она не говорила, что привела к больному Мише Слезкина (об этом он пишет в дневнике) и просила помочь Мише, а вскользь упоминает: «Ну, Михаил решил пойти устроиться на работу. Пошел в Подотдел искусств, где Слезкин заведовал. То ли по объявлению он туда пошел, то ли еще как… (намек на свою помощь. – B. C. ). Вот тут они и познакомились (или отказала память, или выдумано умышленно. – B. C. ). Михаил сказал, что он профессиональный журналист и его взяли на работу заведующим литературной секцией… Миша занимался организационной работой, знаю, что он выступал перед спектаклями, рассказывал все. Но говорил он очень хорошо. Прекрасно говорил. Это я не потому, что… Это другие так отзывались». Увы, отзывы о его лекциях были разные, и в прессе в основном плохие. Об этом мы расскажем чуть позже, а сейчас продолжим воспоминания Татьяны Николаевны: «Денег не платили. Рассказывали, кто приезжал, что в Москве есть было нечего, а здесь при белых было все что угодно. Булгаков получал жалованье, и все было хорошо, мы ничего не продавали. При красных, конечно, не так стало».

Здесь я как автор книги позволю себе напомнить статью Булгакова еще в предреволюционной «Кавказской газете», где он предрекал, что настоящий голод наступит тогда, когда люди начнут выискивать еду в выгребных ямах, замененных, спустя восемь десятков лет, специальными контейнерами.

Кстати, голод и нарушение экономики одна из черт тоталитарного режима, зарождавшегося сразу после революции.

И вновь обратимся к воспоминаниям Татьяны Николаевны: «И денег не платили совсем. Ни копейки. Вот спички дадут, растительное масло и огурцы соленые. Но на базаре и мясо, и мука, и дрова были… Потом месяца два-три прошло – дом генерала Гаврилова, который с супругой приютил нас, под детский дом взяли, а нам дали комнату на Слепцовской улице, около театра (Слепцовская ул., д. 9, кв. 2)… А я стала работать в уголовном розыске. Надо было письма записывать. Я там все перепутала. «Когда же вы научитесь?» Потом Слезкин узнал, говорит Михаилу: «А что? Давай ее в театр!»

Вероятно, Юрий Львович добавил к характеристике Таси другие слова о том, что красивые, эмоциональные женщины всегда нужны театру, тем более молодые. Булгаков согласился.