Михаил Булгаков. Три женщины Мастера

Критика искусства старого строя приводится наряду с различными репрессивными мерами новой власти: заводится дело 39 красноармейцев, обвиняемых в восстании против советской власти и военной измене. Их ожидает смертная казнь. Работает комиссия по очистке советских учреждений от засевших там саботирующих и неблагонадежных элементов. Комиссия по выселению буржуазии вселяет в квартиры буржуа исключительно рабочих, занимающихся производительным трудом. Булгаков пишет на табуретке – в комнатке, где они живут с Тасей, нет места даже небольшому письменному столу. Но… у Михаила и Таси появляется в городе единомышленник – Борис Ричардович Беме, адвокат, образованнейший человек. Его часто видят в городе с авоськой, наполненной книгами. Все свободное время между судебными заседаниями он использует для чтения. Уважаемая и известнейшая в городе личность.

Миша привлекает его к работе в Подотделе, но за критику Беме берется сам Георгий Александрович Астахов, главный редактор газеты «Коммунист», человек крепкого склада, уверенный в себе, для которого работа в газете лишь первый шаг в политической карьере, который громче прозвучит в критике известного городского адвоката, чем приезжего литератора Булгакова, отданного на расправу М. Воксу.

Газета «Коммунист», 17 апреля 1920 года, «Русская деревня в искусстве. Концерт Подотдела искусств»: «Выступавший перед началом концерта лектор, известный «товарищ» Борис Ричардович Беме неудачно попытался акклиматизироваться в новых условиях.

Даже теперь ставший «товарищем», адвокат Беме не мог отрешиться от привычек старого матерого либерализма при обращении к русской деревне, к народу – обратился не непосредственно к народному творчеству, а к мягкому лиризму русских бар и даже после социалистического переворота не преминул использовать для своей речи бесславное пушкинское «Увижу ли народ освобожденный и рабство павшее…» и т. д., с упорством защищал то положение, что освобождение крестьян шло сверху, а не снизу. Остановитесь, адвокат Беме, остановитесь! Не то, если вы взглянете в то зеркало, о котором говорили, то увидите… хамелеона!»

Михаил и Тася понимают, что борьба местных коммунистов с Подотделом искусств ожесточается. Уже снят с руководства Слезкин. На его месте – Георгий Евангулов, по мнению Миши, очень талантливый писатель, способный вырасти в мастера прозы. Поймут настроение Евангулова – снимут с руководства и его.

Борис Ричардович рассказывает Мише и Тасе о М. Воксе:

– Разумеется, он – профан в искусстве и литературе, но считаться с ним придется. Недоучка. Бывший студент юридического факультета. Всю жизнь будет доказывать, что он умнее дипломированных. И для Астахова не столь важны его знания, сколько военные заслуги, преданность делу революции. Вокс воевал на германском фронте, командовал ротой, в 1919 году был следователем Десятой Армии на Кавказе и сейчас играет немаловажную роль в ревкоме, а следовательно, и в редакции газеты. Посмотрите, он скоро доберется до Чехова и Пушкина. Подбивает цех молодых поэтов устроить диспут о творчестве и личности Пушкина – конечно, разоблачительный диспут. Вы руководите Лито, а ни разу не бывали в этом цехе.

– Но стихи нельзя поставить на конвейер и вытачивать их, как детали, – замечает Тася.

– Можно, – улыбается Михаил, – хотя мне тоже претит название «цех» по отношению к литературе. Литературный кружок или объединение – нормальные понятия. Мне недавно молодой поэт принес, с позволения сказать, такое стихотворение, видимо, сошедшее с его токарного станка, принятого им за литературный: «В Советской России попавший в отставку буржуй одиноко живет. Он грезит упорно о днях миновавших и в будущем счастье не ждет. И снится ему, что на Западе дальнем, в стране, где царит капитал, по-прежнему свищут нагайки богатых и бедный еще не восстал». Это же отвратительное подражание, хотя бы по ритму: «На севере диком стоит одиноко на голой вершине сосна». А вот что принесла мне девушка Соня Дальняя, тоже, наверное, псевдоним: «Дайте строить счастье жизни, исстрадался бедный люд, вы ж противитесь новизне, снова жаждете вы пут». Это же сплошная белиберда. Нет, в такой цех литературы я не ходок!

– А зря, – говорит Беме, – ходят слухи, что вас переводят заведовать театральной секцией.

– Это – не беда, – обескуражена этим сообщением, но не показывает огорчения Тася. – Миша собирается написать национальную пьесу о современной жизни.

– Это было бы здорово! Вы сразу бы утерли нос всем своим врагам! – восклицает Беме. – И учтите, что главный ваш враг – Астахов. Вы не читали его рассказ «Бескорыстность», где он открыто и упрямо утверждает, что буржуй – всегда буржуй? Вы, Михаил Афанасьевич, всегда будете у него на подозрении.

Тася раскрывает свежий номер газеты: