Михаил Булгаков в Художественном театре

Совещание никакого решения не приняло. Перенесли вопрос на пленум худполитсовета, однако пленум не понадобился, вопрос решился сам собой. 18 марта Булгаков получил извещение, что «Кабала святош» к постановке не рекомендуется. «Скажу коротко, – прокомментирует писатель позднее, – под двумя строчками казенной бумаги погребены – работа в книгохранилище, моя фантазия, пьеса, получившая от квалифицированных специалистов бесчисленные отзывы – блестящая пьеса» ⁸.

Только осенью 1931 года вместе с вопросом о переходе МХАТ в новое ведомство вновь поднимается вопрос о булгаковской пьесе. 30 августа Бокшанская сообщает Немировичу-Данченко: «Горький…спрашивал о Мольере и, узнав о его судьбе, просил прислать ему экземпляр». 16 сентября Марков, общавшийся с Горьким, передает его мнение о прочитанной пьесе: «Он прочел «Кабалу святош», считает, что эту пьесу нужно ставить, несмотря на некоторые ее автобиографические черты, и будет также добиваться этого» ⁹.

«Автобиографические черты» усмотрели и некоторые мхатовские актеры. И. Кудрявцев 29 апреля 1932 года записывает в дневник: «Сейчас читал булгаковскую пьесу «Мольер» (первое название «Кабала святош»)… Черт, как хорошо! У нас – пока пьеса была под запретом – уже успел умереть живой «Помолись» – В. Синицын. Вспоминаю, как взмолился Мих[аил] Афанас[ьевич] Булгаков, когда я заговорил об «автобиографичности» ¹⁰.

Булгаков взмолился не зря. Он слишком хорошо знал, какие выводы из такого рода открытий следуют, и не хотел плоскостного, чисто внешнего толкования своей романтической драмы. Как бы то ни было, отзыв Горького сделал свое дело. 6 октября репертуарный комитет дает положительное заключение и «литеру Б», которая означала возможность ставить пьесу не только в Москве и Ленинграде, но повсеместно. Это была новость, встреченная в Художественном театре как знак важных и обнадеживающих перемен. Бокшанская немед-

265

ленно сообщает Немировичу-Данченко о том, что изменений в тексте практически нет («почти всюду, за исключением двух случаев, не в тексте пьесы, а в ремарках и с условием замены заглавия «Кабала святош» – «Мольером»). Тут же Ольга Сергеевна добавляет, что «в Москве пьесу будет ставить наш Театр, а в Ленинграде за ней охотится Большой Драматический для Монахова – Мольера».

15 октября секретарь Немировича-Данченко передает еще одно важное сообщение: «С Булгаковым подписывается договор на «Мольера», причем срок постановки не позднее 1 мая 1933 года, а в работу пьесу пустят, по решению К. С. (да иначе и быть не может), только после выпуска «Мертвых душ», когда освободится Москвин».

Внутритеатральная ситуация, отодвинувшая постановку «Мольера», отзовется многими непредвиденными событиями. Срок постановки – май 1933 года, – который кажется Бокшанской чрезвычайно долгим, будет потом бесконечно отодвигаться, работа потеряет необходимый ритм, а театр упустит благоприятный момент. Но это еще все впереди; осенью 1931 года в театре вновь распределяют роли булгаковской пьесы: «заглавная роль – Москвин, Мадлена и Арманда – Коренева и Степанова, Муаррон – Ливанов, Бутон, слуга Мольера – Яншин, Людовик – Завадский, Одноглазый – Станицын, Лагранж – Вербицкий».

В это предварительное распределение Станиславский внесет изменения. На роль Людовика будет назначен еще Хмелев, Станицын передвинется на роль Шаррона, Н. Подгорный получит роль Одноглазого. Но и это не будет окончательным: роли будут еще несколько раз перераспределяться, в труппу придут актеры распущенного бывшего коршевского театра, и среди них М. Болдуман, который вытеснит всех «королей».

17 ноября 1931 года Булгаков читает труппе МХАТ «Мольера». «Пьеса понравилась, хотя, – сообщает О. Бокшанская, – Мих[аил] Аф[анасьевич] читал простуженный и не с присущим ему блеском».

В 1932 году Н. Горчаков начал репетиции, которые тлели, не разгораясь. Москвин застрял вместе с «Мертвыми душами», на репетиции приходил редко, а к пьесе, что называется, приглядывался. Актера смущала театральность «Мольера», о чем есть интересная за-

266

пись в дневнике И. Кудрявцева: «Был разговор с Москвиным – о Мольере. Как идут репетиции? – Тихо. Но иногда кое-что уже зацепляем. Понимаете, Ив[ан] Михайлович] (это он мне), он (Булгаков) все-таки в этой пьесе – театрален очень – приходится раскапывать жизненную правду, поглубже. У него, скажем, «Мольер – бил себя в грудь» (ремарка), а подумаешь – попробуешь – как раз «не бил».

И. Кудрявцев комментирует эту запись тоже достаточно характерно: «У Булгакова «Мольер» – трагикомедия, совершенно точно выраженная: Москвин сыграет драму (вероятно, бытовую). – Так все ясно. Не чувствуют наши мхатовцы – стиля-формы».