Михаил Федорович

Когда пришло время нового съезда послов, шведская сторона соглашалась начать переговоры, только получив ответ на статьи прежнего посольства. Все лето оставшийся единственным посредником на переговорах Джон Мерик курсировал между Тихвином и Ладогой (сегодня это назвали бы «челночной дипломатией»). Наконец в Москве поняли, что оттягивать дальше решение вопроса о Новгороде невозможно. 11 сентября 1616 года произошло предварительное совещание царя Михаила Федоровича с Боярской думой. На нем решалось, что делать дальше. На следующий день был созван земский собор, которому предложили ответить на единственный вопрос: «На чем с свейскими послы велети делати: на городы ль или на деньги?» [103]Еще в начале 1616 года было принято решение о сборе третьей пятины, но по опыту прошлых лет в Москве понимали, что быстро деньги собрать не удастся, да и возникала проблема, что делать с возвращенными городами, когда даже внутри Московского государства оставалось еще немало разоренных мест. В тот же день, 12 сентября, отправили грамоту послам князю Д. И. Мезецкому с товарищами о соборном решении: «С свейскими послы мир делати на городы». 25 сентября 1616 года Джон Мерик выехал в Ладогу, где стояли шведские послы. По наказу ему разрешалось уступить шведам Ивангород, Ям, Копорье и уплатить 100 тысяч рублей денег, но удерживать Орешек или, в крайнем случае, выторговать за него другие города и волости.

Положение московских послов было тяжелым. Существовала угроза окончательного разорения Новгорода или присяги жителей города шведскому королю от «правежей великих толмача Ирика Андреева, Гриши Собакина и Томилки Присталцова». Московским послам дали наказ действовать крайне осторожно: «С шведскими послами никак ни зачем не разрывать, ссылайтесь с ними тайно, царским жалованьем их обнадеживайте, сулите и дайте что-нибудь, чтобы они доброхотали, делайте не мешкая для литовского дела и для истомы ратных людей, ни под каким видом не разорвите» [104]. Шведы приняли условия, переданные им через Джона Мерика, и в декабре 1616 года был назначен съезд послов в Столбово — малоприметном до того времени селении близ Тихвина. Посол князь Д. И. Мезецкий и Джон Мерик прислали своих представителей в Москву, чтобы сообщить о тех уступках, которые они смогли добиться от Швеции. Посольский дьяк Петр Третьяков в присутствии государя, «властей и бояр и всяких чинов людей» рассказал об этих успехах и произнес здравицу царю Михаилу Федоровичу. Хотя на самом деле окончание переговоров со шведами было ничуть не легче их начала. Спор теперь шел о том, чтобы шведы не брали в заклад городов до исполнения договора о размежевании. Новгородцы же отчаянно нуждались в мире и послали своих пятиконецких старост к русским послам, чтобы обрисовать им критическое положение в городе. Ограбленные на правеже солдатских кормов и подвод новгородцы просили в долг государевой казны, «хотя на полмесяца», чтобы было чем откупиться от шведов, подбиравшихся к церковной Софийской казне, и «поневоле» не перейти на шведскую сторону. Послы всеми силами удерживали новгородцев от присяги королю: «им бы малое время потерпеть и многолетнего своего терпения и мучения одним часом не потерять». Но реально они могли только просить своего посредника удержать шведскую сторону от утеснения Новгорода, да скорее договариваться о технологии передачи городов и судьбе их населения. А как раз эти-то последние месяцы, недели и дни, когда шведы уже понимали, что они оставляют Новгород, и были для новгородцев самыми тяжелыми.

27 февраля 1617 года был подписан первый в царствование Михаила Федоровича договор о вечном мире. Главная цель — возвращение Великого Новгорода с уездом — была достигнута. Вместе с ним возвращались другие города и уезды — Старая Русса, Порхов, Ладога, Гдов, Сумерская волость. Но и потери тоже были чувствительными: в дополнение к Кореле Московское государство лишалось побережья Финского залива с Ивангородом, Ямом, Копорьем и Орешком и уплачивало шведам 20 тысяч рублей. Вот только тогда наступили для новгородцев последние «полмесяца», в которые шведское войско навсегда покинуло Великий Новгород, увозя последнее, что можно было увезти, в том числе оккупационный новгородский архив, до сих пор хранящийся в Швеции [105].

13 марта 1617 года послы князь Даниил Иванович Мезецкий и Алексей Иванович Зюзин со списком чудотворной Тихвинской иконы Божией Матери подъезжали к Новгороду. За полторы версты до города в знак уважения к послам царя Михаила Федоровича посольство встречали митрополит Исидор и депутация новгородцев. Они сами выбрали свою дальнейшую судьбу и уже знали из присланной незадолго до этого послами грамоты о царских словах: «Мы Великий Новгород от неверных для того освободили, что вас всех православных христиан видеть в нашем царском жалованье по прежнему, а не для того, чтоб наши царские опалы на кого-нибудь класть» [106].

Бои за Смоленск