Михаил Гущин. Предотвратить смуту

Серпухов был уже внизу в компании еще одного человека, который поспешно вышел, стоило мне спуститься. Я даже его лицо не успел рассмотреть. Ага, значит, скрываете от меня кого-то. Пусть так, я даже понимаю эту осторожность — если наше дело провалится, и я попаду в руки Преображенских, нам обоим будет лучше, чтобы я знал как можно меньше.

— Выспался? — Серпухов нарочно ляпнул первое, что пришло в голову, чтобы отвлечь меня от мыслей кто мог быть тем человеком.

— Можно сказать и так, — я поморщился и сел за стол. Взял пустующую чашку чая и наполнил ее горячим и ароматным напитком с самовара.

— Давай, поешь чего-нибудь и собирайтесь. Машина уже готова.

— А нас пропустят вообще на арену?

— В этом не сомневайтесь, в оцеплении стоят мои люди, соответствующий приказ я им уже дал. Единственный, кто может помешать — судья, но в случае чего будь с ним аккуратнее. Нам не нужны невинные жертвы.

— Вообще-то я туда иду разговаривать, — ответил я, бросив на сотника внимательный взгляд. То есть, он понимал, что все может пойти не по плану и закончиться совсем не с тем результатом. Молодчина! Хочет зажечь искру на арене, где полно народу. Как бы это не вылилось в массовые беспорядки. Сможет ли его сотня удержать порядок?

— План помнишь?

Я молча кивнул, не желая повторять еще раз. Что там могло быть сложного? Разве что уйти целым и невредимым. Перехватив на скорую руку, я вышел из дома и направился к машине. Уже по дороге встретился с Ингой. Та покраснела и потупила взгляд.

— Поехали уже! — а вот Сёма нервничал иначе. Он был весь словно на пружинах и дергался, словно ему не терпелось скорее все закончить. А ведь у них роль простая — привезти нас с Ингой на арену, припарковаться поближе к краю и ждать. Эти ребята должны обеспечить нам дорогу в академию, а потом позаботиться о пути для отступления, а в случае, если все пойдет плохо, просто уйти куда подальше — элементарная задача, по крайней мере, не сравнить с моей.

Гришка устроился за рулем, завел мотор и спокойно покатил по дороге. На этот раз мы не виляли, а ехали прямо, поэтому уже через час оказались на арене. Мы с Ингой вышли, попрощались с ребятами и направились в сторону академии.

— Жди меня здесь! — приказал я девушке и направился в сторону больницы.

— Ты куда? — в глазах Игнатьевой промелькнул страх. Я действовал не по плану, и это вынуждало ее нервничать.

Я оставил ее слова без ответа и вошел в больницу. Увидев меня, дружинники Преображенских вскочили, но не стали мне препятствовать. Я им улыбнулся и спокойно прошел мимо. К счастью, это были люди Серпухова. Еще в первый раз я заметил на них доспехи, что свойственно дружинникам. Будь на их месте охрана, наша встреча могла закончиться совсем иначе.

Единственной их задачей было охранять Фролову, точнее, не дать ей покинуть лазарет. И все же один из дружинников напрягся, и я почувствовал, как он использует дар. Визуально ничего не изменилось, поэтому я решил, что он использовал дар прорицателя.

— Миша! — Фролова бросилась ко мне, увидев еще в коридоре. — Вы там совсем совесть потеряли! Я тут уже два дня под арестом целителей и никто не приходит. Что там вообще происходит? Ты не в финале?

— Там многое происходит, — ответил я, бросив взгляд в сторону дружинников. Я взял девушку за руку и затащил в палату. Она высвободилась и возмущенно уставилась на меня, но я приложил палец к губам и продолжил уже немного тише: — В Москве сейчас очень неспокойно. Если вдруг услышишь шум, попытайся выбраться отсюда и уходи.

— Я бы с радостью, — обиженно отозвалась Маша. — Меня просто не выпускают! Еще и не говорят ничего.

— Скорее всего, боятся, что ты встретишься со своим дядей…

— Николаем? Он здесь? И что в этом такого?

— Не могу тебе ничего сказать.

Похоже, Константин решил не посвящать дочь в тайны своего рода.

— Так! Сказал «раз», говори и «два»! — потребовала Маша и нахмурилась.

Сидение здесь взаперти здорово вывело ее из себя, потому как сейчас она была готова разнести здесь все. Видимо, дружинники сидели здесь явно не просто так и наверху понимали, что это необходимая мера.

— Если все будет хорошо, я за тобой вернусь и заберу отсюда. Но если что-то будет происходить до этого, действуй, как я тебе сказал. И лучше не встречайся со своим дядей. У дружинников Преображенского есть стойкое подозрение, что он в числе заговорщиков.

— Что за чушь?

— Ну, пусть они там сами разбираются. Кстати, на счет родственников. Как будешь в Ростове, попроси отца присмотреть за сестрой. Я выбил для нее вольную.

— Вольную? Но кто ее дал? Ты хочешь сказать, что видел Виктора Игнатьева?

— Глава Игнатьевых мертв, но вольную для Сашки я все же получил.

— Какой ценой? — Маша посмотрела мне в глаза, ожидая ответа.