Михаил Гущин. Предотвратить смуту

— Ты хочешь сказать, что мы в тылу врага?

— Именно.

— Хорошо, а где остальные раненые?

— В соседней комнате, — Игнатьева кивнула на выход. — Их немного, всего трое. Знаешь, у нас было совсем мало времени, чтобы кому-то помочь. Только благодаря тому, что мы находимся на южной окраине города, сюда еще не добрались.

— В таком случае, нужно подумать как действовать. Оставаться здесь нельзя, рано или поздно нас найдут. Сейчас восстанавливаем силы, а ночью попробуем выбраться. Кстати, почему я здесь один?

— Ну-у, — Игнатьева накрутила локон на палец и загадочно улыбнулась. — Я подумала, что ты очнешься и захочешь меня отблагодарить за спасение.

— Инга… — простонал я, запрокинув голову. — Ты никогда не меняешься. Ладно, давай посмотрим кто с нами в отряде.

Отряд оказался совсем небольшим. Четыре девушки-целительницы и трое простолюдинов, которых они вытащили с поля боя. За то время, пока я был в отключке, их уже успели поставить на ноги.

— Ну как, бойцы, запал не растеряли? — произнес я, заходя в комнату.

Те уставились на меня с испугом, один из них нахмурился, но поднялся и ответил:

— Мы драться готовы, вот только у нас оружия нет, а мы не одаренные, чтобы с пустыми руками на врага идти.

— Оружие вам будет, гарантирую, — ответил я, прокручивая в голове детали сегодняшней вылазки.

— Своих же бьем, братцы, — тихо произнес другой простолюдин, и я повернулся к нему.

— Как тебя зовут?

— Мефодий, ваша светлость.

— Отбрось титулы и вежливые обороты, они сейчас ни к чему. Скажу тебе на счет братоубийственной войны. Мы не поддерживали предателей, которые припыли из-за моря и решили, что лучшая судьба для нашей земли — быть проданной иностранцам. Ты сражаешься не столько против своих же братьев, которые перешли на сторону врага, а за свою землю, за будущее своего рода. А это стоит того, чтобы за него бороться.

Похоже, моя речь произвела впечатление на бойцов, потому как они заметно оживились. Посмотрим, насколько хватит их воодушевления, когда придет время сражаться. До вечера мы пробыли на месте. Я устроился возле окна и пытался рассмотреть что происходит вокруг. Несколько раз мимо здания, где мы скрывались, проходили вооруженные отряды, но никто не заглядывал внутрь. Для себя я отметил, что градовцы ходили по семь человек в отряде — один одаренный и шестеро простолюдинов. На поясе каждого висел охотничий рожок, который они наверняка используют, если заметят опасность.

— Есть план.

Я собрал вокруг себя людей и изложил свои предложения. Несколько минут мы общались, где я подробно расписывал план действий.

— Нет, наживкой буду я, — Инга нахмурилась и закусила нижнюю губу, когда я предложил быть наживкой для патруля одной из девушек.

— Хорошо, как скажешь. Главное, чтобы ты справилась.

— За это можешь не волноваться, — Игнатьева улыбнулась и подмигнула мне.

Наконец, когда все детали утрясли, мы устроились на отдых. Пока я валялся в бессознательном состоянии, силы успели здорово восстановиться, я даже немного использовал дар, чтобы помочь раненым. Не все же Инге трудиться, а остальные девчонки были лишены дара.

С выздоровлением навалилось чувство голода, которое утолить было совершенно нечем. От безысходности я забрался на крышу, откуда следил за окрестностями. Это сейчас градовцы не проверяют дома просто потому что им некогда. Пройдет день-два, их запасы закончатся, и тогда они пойдут шерстить по домам как миленькие. Это я уже не говорю о том что будет, если они возьмут город. Тогда оставаться здесь будет опасно.

Услышал шорох со стороны лестницы и повернулся на шум. Это была Игнатьева. Она виновато пожала плечами и устроилась рядом.

— Волнуешься? — спросила девушка, глядя в крошечное окошко на крыше.

— А как же иначе? В своих силах я уверен, в тебе — тоже, главное, чтобы ребята не подвели.

— Знаешь, а мы ведь не такие как они. Дар изменил нас. Он дал нам не только силу, но и чувство вседозволенности. Мы проще рвемся в бой, рискуем, выше оцениваем свои силы и не заботимся о собственной безопасности.

— Ну, знаешь, я знал людей, которые были просто помешаны на безопасности.

— Это единицы. А ты оглянись вокруг, Миша! Посмотри на этих раненых. А сколько из в лазарете? Некоторые ведь навсегда останутся калеками, а сколько погибнет из-за болезней, заражений, или загубит себя в алкоголе? Мы навязываем правила игры в этом мире и не считаемся с теми, кто живет рядом с нами. Мы более устойчивы и выносливы, и заставляем весь мир быть таким, простым людям приходится приспосабливаться к этим правилам.

— И что ты предлагаешь? Мы ведь не можем сделать одаренными всех, это нам не под силу.

— Да, но мы можем быть снисходительнее к ним и добрее.

Я посмотрел на Ингу и невольно улыбнулся. Жизнь изменила эту избалованную бесшабашную девчонку и заставила ее воспринимать мир совершенно иначе.