Михаил Юрьевич Лермонтов

Эта широта горизонта у простого человека заставила критиков уже давно смотреть на Кольцова не только как на наивного певца народной жизни, а как на соучастника в великом движении русского идеализма, который стремился философски осмыслить действительность и регулировать ее течение своими нравственными принципами.

Мы знаем, какого труда стоила выработка этого миросозерцания людям с гораздо большей умственной силой, чем наш скромный мещанин. Довольно того, что стремление к этому таинственному и неопределенному идеалу руководило им в жизни, что, будучи певцом возможного и будущего, – он, как выразился один критик, оставался в то же время и певцом действительности, печальной, полной страданий действительности, которая сама себе довлеть не могла и требовала поправки и оправдания в иной, лучшей жизни, условия которой, быть может, не были вполне ясны поэту, но которую он предугадывал своим сердцем.

Поэзия Кольцова, при всем смирении, которое так заметно и в его народной песне, и в личной лирике, и в его «Думах», – была, в сущности, исповедью очень тревожной души, неудовлетворенной и искавшей выхода из своего умственного плена и враждебно настроенной против той действительности, которая стесняла ее свободное развитие.

Недаром Белинский под конец жизни, в 1846 году, в период открытой ссоры с русской действительностью, так тепло и восторженно говорил о своем покойном друге и, вспоминая его, восхвалял страшную силу русского человека в страдании.

Но если как человек Кольцов и волновался, то это волнение духа на его лирике почти не отразилось. Поэт скрыл от нас свои мучительные расчеты с туманными мыслями высшего порядка и с возмущенным нравственным чувством – он дал нам только конечный вывод, к которому пришел после раздумья. Вывод был примиренный и даже совсем мирный, поскольку он отражал отказ поэта от дальнейшего спора с жизнью.

Что-то родственное с последними словами купца Калашникова слышится в этой первой песне, с какой русский простолюдин выступил в интеллигентном кругу.

X

Такова была, в ее наиболее сильных представителях, семья поэтов молодого поколения, среди которых Лермонтов блистал своим гением.

Все современные ему певцы своей печали и радости обнаружили, как видим, большую уравновешенность ума и сердца и большую нелюбовь ко всяческому волнению – идейному или сердечному. Мотивы протеста, титанических порывов, борения духа были им чужды. Если в песне кого-либо из них такие мотивы встречались, то они вытекали из условий личной жизни поэтов; и такие случаи бывали очень редки. Если же некоторые из этих лириков от природы получали в дар способность волноваться, то они из всех сил старались подавить в себе это волнение и неохотно ему уступали. Большинство же молодых лириков совсем его не ощущало, и религиозное чувство, отвлеченная мысль и эстетическая эмоция водворяли в их душе желанный покой и гармонию…

Одна только душа Лермонтова кипела в неустанной борьбе, в тревоге дум и быстро сменяющихся настроений. Из всех сердец, лирически настроенных, только его сердце, и ранее и сильнее других, отозвалось на то брожение нравственных понятий и чувств, каким была полна его эпоха.

Поэзия Лермонтова порывала с миросозерцанием старшего поколения и говорила ясно и ярко о том, как трудно решаются нравственные проблемы и сколь мучительной тревогой покупаются попытки всякого пересмотра, всякой проверки установившихся взглядов на коренные вопросы жизни.

Комментарии

Цитаты из произведений М. Ю. Лермонтова сверены и выправлены по изданию: Лермонтов М. Ю. Сочинения: В 6 т. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1954–1957. Т. I–VI.

Варианты и более существенные разночтения оговорены ниже.

С. 15 – вариант Н.К.: «Где нежилась в приютах камышей» в качестве разночтения не приводится.

С. 18, прим. 2 – приведенная строфа стихотворения «Пусть я кого-нибудь люблю» в автографе вычеркнута.

С. 19 – разночтения текста поэмы «Сашка»: «Как пить: ром с чаем или голый ром»; «Напрасно входит, кланяется чинно»; цитируемый в книге текст соответствует изданию в журнале «Русская мысль» 1882 г.

С. 22–23 – стихотворение «Как в ночь звезды падучей пламень» датируется 1832 г.

С. 23 – вариант Н.К.: «То в нем навсегда и умрет» в качестве разночтения не приводится (стихотворение «Романс»).

С. 26 – вариант Н. К.: «Любить необходимо мне» в качестве разночтения не приводится; стихотворение «1831-го июня 11 дня» опубликовано впервые в 1860 г. с искажениями.

Стихотворение «Блистая пробегают облака» – вариант Н.К.: «из уст прекрасных мог подслушать я» в качестве разночтения не приводится.

С. 27–28 – стихотворение «Сонет» датируется 1832 г.

С. 28 – разночтения текста стихотворения «Нищий»: «Бедняк иссохший, чуть живой»; цитируемый в книге текст соответствует изданию в «Библиотеке для чтения» 1844 г. Чтение последней строки: «Навек обмануты тобою», приведенное Н. А. Котляревским, изменено в «Записках» Е. А. Сушковой 1870 г.