Михаил Иванович Глинка

Широко пользуясь методом цитирования подлинных материалов М. И. Глинки («Записки» и письма композитора), Стасов в своей монографии приводит множество личных высказываний Глинки. Необходимо отметить, что эти материалы Стасов приводит несколько пассивно, критически мало раскрывая, по выражению академика Б. В. Асафьева, «зашифрованные» высказывания самого Глинки о своем творчестве и различных событиях, связанных с ним.

Следует также указать, что эти материалы Стасовым приводятся текстологически не всегда достаточно точно. Не будучи ни в какой мере специалистом-текстологом, да и не имея по существу достаточного времени для проведения специальной работы по сличению различных вариантов текстов Глинки, В. В. Стасов часто цитирует Глинку не совсем тщательно. Разумеется, речь идет не о сознательном искажении цитируемых материалов Стасовым, а лишь о требуемой в наше время абсолютной точности текстовой стороны приводимых документов.

Стасов не был повинен в неточностях цитируемых им материалов — таково было в то время состояние науки текстологии, развившейся только в советское время, когда были предприняты разработки подлинных текстов русских классиков — писателей, поэтов и композиторов.

Кроме того, по жестким условиям цензуры того времени Стасов многие прогрессивные моменты в творческой биографии Глинки раскрыть до конца не мог. Оговаривать все неточности в цитатах у Стасова нет возможности, но указать на данную особенность литературного стиля Стасова совершенно необходимо.

Свою монографию о М. И. Глинке Стасов посвятил В. П. Энгельгардту — большому любителю и ценителю творчества Глинки. Общественная заслуга Энгельгардта состояла в том, что он первым собрал и сохранил у себя большое количество рукописных автографов Глинки. В год 10-летия со дня смерти композитора, Энгельгардт свое собрание глинкинских рукописей передал в дар в Петербургскую публичную библиотеку, положив тем самым основание доныне существующему ценнейшему архиву М. И. Глинки.

А. Н. Дмитриев

notes

Примечания

1

С Maria von Weber, Hinterlassene, Schriften, 1850, 3 тома (2 изд.).

2

Из числа этих трех первых опытов сочинения уцелели одни лишь вариации для арфы и фортепиано, которые в 1854 году вновь записаны М. И. Глинкою по воспоминаниям его сестры, Л. И. Шестаковой, игравшей эти вариации еще во время детства. — В. С.

3

К сожалению, они утрачены. — В. С.

4

Этот квартет утрачен. — В. С.

5

Заметим, что Глинке было уже 20 лет, когда он обратил первое внимание на правильное изучение голоса и пения. — В. С.

6

Этот романс называется «Моя арфа»; вновь написан на память Глинкой в марте 1855 года. — В. С.

7

С самого приезда своего в Петербург для поступления в пансион Глинка был принят в этом доме как родственник и обязан этому семейству большей частью своих многочисленных тогдашних петербургских знакомств. С Константином Бахтуриным был связан самою нежною дружбою. — В. С.

8

В мае 1828 года, в Москве у одного пансионского товарища. «Помню, — говорит Глинка, — что в этой пьесе был довольно ловкий контрапункт» — В. С.

9

Из числа этих трех пьес сохранилась только третья, квартет «Sogna chi crede esser felice», которая есть больше ничего, как школьное, ученическое упражнение и ничем еще не дает предчувствовать Глинку как композитора и оркестратора. — В. С.

10

Глинка переменил эту фразу впоследствии следующим образом: «Строгий немецкий контрапункт не всегда соглашается с пылкой фантазией». Я удержал первую форму, ибо она ближе выражает мысль Глинки. — В. С.

11

Раймонди был знаменит как контрапунктист еще гораздо раньше этого времени, но только Глинке не случилось почему-нибудь услыхать об этом в Неаполе. — В. С.

12

Осенью 1832 первые артисты миланского театра la Scala исполнили у одного приятеля Глинки сочиненную этим последним серенаду на мотивы из «Anna Bolena» для фортепиано, арфы, альта, виолончели, фагота и валторны. «Когда я услыхал соло альта, игранное знаменитым Ролла, от чистоты и верности звука у меня навернулись на глазах слезы, а он еще спрашивал моего совета. Ему тогда было восемьдесят лет, но он еще играл чрезвычайно отчетливо, верно и без тени шарлатанства». — В. С.

13

В Милане Глинка был знаком и довольно часто видался с Беллини. «Нередко беседовали мы с ним о немецких композиторах, с которыми он был не очень знаком, писал же по инстинктивному чувству, стараясь действовать на сердце женщин преимущественно». В 1833 году Глинка присутствовал в Венеции на всех репетициях оперы «B'eatrice di Tenda»: Bellini разучивал и ставил сам эту оперу, которая, однакоже, несмотря на все старания Пасты, игравшей главную роль, не удалась. — В. С.

14

В этом романсе мы встречаем в первый раз употребление плагальных каденц, которые Глинка впоследствии так гениально и так часто употреблял во всех произведениях своего зрелого возраста, вскоре после «Жизни за цари». — В. С.

15