Михаил Карпов

Приказала раздеться. Он спокойно скинул одежду, не стесняясь и не особо заморачиваясь тем, что в кабинете сидела молодая девушка, усиленно делающая вид, что занята бумагами. Но Зинаида Михайловна видела, как та косится на голого мужчину, изображая из себя испуганную кобылку. А посмотреть было на что – мускулистый атлет, тело которого резко контрастировало с седеющей бородой. Тело принадлежало мужчине лет тридцати – тридцати пяти, максимум сорокалетнему. Борода и все к ней прилагающееся старили его.

Глаза. Вот почему казалось, что он старше своего возраста. Умные, с прищуром, они будто рентгеном пронизывали Зинаиду Михайловну до самых пяток. И видели ее такой, какая она есть, – одинокая, давно без мужчины, в своем одиночестве занимающаяся самоудовлетворением в пустой, гулкой квартире.

И правда, почему она махнула на себя рукой? Почему не нашла себе мужчину, к которому можно прижаться темными октябрьскими ночами, когда за окном завывает ледяной ветер, срывая уцелевшие листья с мокрых деревьев, а ты задыхаешься от сладкой страсти, чувствуя в себе горячую плоть!

Дура она, точно – дура! А мужчина смотрит, мужчина смеется над ней!

Сама до конца не понимая, зачем это делает, вдруг грубо, будто желая причинить боль, схватила мужчину за гениталии и стала мять, зажав их тисками сильных пальцев. Мужчина охнул, а Зинаида Михайловна, едва не кусая губы от непонятного возбуждения и злости, тут же усилила напряжение момента, пригласив Оленьку посмотреть на мужское достоинство больного. Нет, не больного – симулянта!

Потом она думала, зачем это сделала. Уж точно не для того, чтобы посмотреть, какого размера его член в возбужденном состоянии (он даже не смутился! Он возбудился, черт побери!). И пришла к выводу, что сказала Оленьке правду, – надо было вывести этого человека из равновесия, чтобы посмотреть на его реакцию. И в тот момент точно убедилась – никакой он не больной, памяти не терял. И контролирует себя лучше многих, лучше очень многих. Оленьке, правда, этого не сказала. Или сказала? Уже не помнит…

И какой вывод? А выводы один страннее другого. Откуда у мужчины военные ранения? Уж она-то точно знает, что это военные ранения! Ее не обманешь! Всю войну в медсанбате! Шпион?! Не может быть! В ее провинциальном Саратове – шпион?! Чего ему тут разведывать?! Впрочем, есть чего. Например – ракеты в Татищеве. Военные заводы опять же. Тут, между прочим, делают гироскопы к ракетам! И самолеты вертикального взлета клепают! И много чего еще!

Ну а потом все закружилось… Напала на него, «прижала к стенке» – «колись»! Кто такой, шпионская морда?! А «шпионская морда» взял да и раскололся. И лучше бы он не кололся. Лучше бы не знать. Жила бы себе да жила – тихо, спокойно. Психиатры, и вообще врачи (хорошие врачи) при любой власти будут нужны – коммунистам и капиталистам. Какая разница – кому? Все болеют, всем нужна помощь.

Только потом поняла, во что вляпалась. Вначале – недоверие. Врет, фантаст! Напридумывал! Кстати, это тоже вид психического расстройства. Пусть попробует нормальный человек придумать столько чуши, столько небылиц, что фантасты придумывают! Ну больные же люди, право слово!

Кстати, влезла, не утерпела, в те тетрадки, в которых Михаил пишет свою фантастику. Ожидала увидеть что-то вроде графоманского бреда, так называемый «поток сознания», когда человек пишет то, что придет в голову, не задумываясь о логике. Набор слов. Ан нет! Да, Оленька говорит – писал он то, что приходит ему в голову (сам признался!). Вот только этот «поток» уж больно логичен! И, черт возьми, интересен!

Читала она Стругацких – «Трудно быть богом». Вот чем-то напоминает, только у Стругацких коммунизм и все такое прочее, а у Михаила в книге коммунизма нет никакого. Просто средневековая страна, в которой существует магия и живут простые люди. И найденыш, мальчишка, которого все обижают и держат фактически на положении раба, ищет свою судьбу. Очень непростую судьбу, судя по поворотам сюжета!

Зачиталась – пропустила момент, когда он пришел. Думала, сейчас ругаться будет. А он только усмехнулся, спросил: «Что, решили узнать, насколько я с ума сошел? Поток сознания мой исследуете?» – и снова меня как кипятком обдало! Вот же черт! Он будто мысли читает!

Кстати сказать, почерк у него отвратный. Если бы не привычка разбирать каракули врачей (известно, что нет хуже почерка, чем у врачей, особенно на рецептах), то вряд ли смогла бы прочесть. И правда, видать, разучился писать рукой, авторучкой. Ошибок в словах нет, запятые в большинстве своем на месте (не все, конечно, но тут она сама спасует: запятые – это проклятие человечества!). Видно, что пишет человек образованный, развитой, умеющий складывать слова в предложения. Это вообще-то сразу видно знающему человеку, особенно привыкшему читать студенческие работы, многие из которых никуда не годятся. Кажется, что такие опусы пишут безграмотные, тупые, ничего не смыслящие ослы. Как потом они будут лечить больных – одному Богу известно, если он есть. Студенты!