Площадка для занятий рукопашным боем была чем-то средним между футбольным полем и ямой для прыжков в длину. Песок, на песке пробивающаяся травка – весна все-таки! Высокой травы еще нет, да скорее всего ее и не будет – или стопчут, или выкосят. Хорошая площадка. Обычная. Только где они занимаются зимой? Когда снег и метель? Должен быть большой спортзал, точно. И скорее всего вон там – большой утепленный ангар, это он и есть – спортзал. Но сейчас уже тепло, самый конец апреля, и зачем спортзал когда так хорошо бегать на солнышке!
– Здравия желаю! – поприветствовал нас комбат, и за ним следом поздоровалась его свита. Мы ответили, а комбат внимательно осмотрел нас с ног до головы.
– Интересная форма! И кАбуры очень интересные! – хмыкнул комбат – А можете показать, как они работают?
Я молча шагнул вперед, мгновенно выдернул пистолет и сделал движение «выстрел».
– Быстро. Очень быстро! – одобрительно заметил комбат – Ну что же, посмОтрите, как тренируются наши? Я не стал собирать вам лучших из лучших. Вот, наша третья рота (опять третья!). Капитан Головлев руководит тренировочным процессом. Майор Селиванов – командир роты. Отрабатывается противодействие нападению противника, вооруженного ножом.
И уже обращаясь к своим подчиненным, скомандовал:
– Давайте, покажите, что умеете, парни!
И нам показали. Ничего особенного, в общем-то то, чего я по большому счету и ожидал. Такие же приемы применяются в милиции, то же самое боевое самбо. Блокирование предплечьем, захват, излом руки, и…в милиции дальше ведут в отделение, спецназ же валит противника на землю и там пытается его добить, топча сапожищами. Все знакомо, все рутинно.
Комбат время от времени оглядывался на нас, будто пытаясь понять, что мы думаем о подготовке бойцов, но по неподвижным физиономиям нашей команды ничего понять было нельзя. Кроме Ольги – она с удовольствием смотрела на эти упражнения, которые выполнялись по команде, слаженно и четко.
– Красиво! – довольно выдохнула Ольга и почему-то посмотрела на меня. Ну да, красиво – похоже на то, как занимаются шаолиньские монахи – рядами, стройно, благопристойно. Парни молодые, плечистые, как на подбор. Парад!
– Ну что скажете, товарищи офицеры? – спросил комбат, и тоже почему-то посмотрел на меня. Именно на меня, а не на Аносова. Но я не обратил никакого внимания на его вопрос – есть и постарше званием, пусть они и отдуваются.
Старшие по званию подали голос:
– Выберите из них лучших. Нам бы хотелось проверить их в спарринге. И мы, старички, кости разомнем. Разомнем, старички?
– Разомнем! – прогудел Балу.
– Разомнем! Разомнем! – вторили ему Хан и Сахи.
Настя промолчала, она только улыбнулась.
– Хмм…я думал…ваш инструктор…– начал комбат, но Акела его прервал:
– Он – потом. Он уже вчера вам тут начудил, за что был подвергнут жесткой критике и лишен выпивки. Столько солдат покалечил! Безобразие! Нет бы сдержаться, а то как на первоклашек напал, ни стыда, ни совести!
Физиономия Аносова была совершенно серьезной, и чего стоило сдержаться мне и не захохотать – я не скажу. Трудно было, точно. «Братья по крови» тоже остались серьезными, и только девчонки не выдержали – Ольга хихикнула и Настя улыбнулась. Комбат…а комбат вопреки ожиданию…захохотал! Он смеялся радостно, мотал головой, будто не веря в услышанное, и отсмеявшись, выдал:
– Слушайте, товарищ…Акела! С вами не соскучишься! Молодцы! В кои века к нам прислали не штабных штафирок, а настоящих боевых офицеров! Товарищ генерал, а вы примете участие? Покажете ваше умение?
– Попробую – пожал плечами Аносов – Только подберите мне самого хилого вашего паренька, желательно, болеющего животом. Чтобы еле двигался!
Комбат снова расхохотался и подозвав заместителя, приказал:
– Выбери им самых хилых, самых болеющих животом инвалидов! Пусть комиссия развлечется, побьет наших жалких бойцов!
Уверен, что они заранее решили, кто будет участвовать в этой забаве. Болеющие животом оказались крепкими плечистыми ребятами, боксерами и самбистами. Видно было по тому, как они двигались. Уверенные в своих силах, даже наглые – они точно сто очков вперед дадут любому общевойсковику, или «гансу». «Гансами» у нас по всегдашней привычке называли мотострелков – по аналогии с немецкими мотострелками на мотоциклах.
– Хан, давай! – приказал Аносов – Не калечь!
– Как получится… – вздохнул Хан и вышел вперед. Ему навстречу – высокий плечистый парень со штык-ножом в руке.
– Может заменить на деревянный, тренировочный? – обеспокоился Головлев, стоящий рядом, в трех шагах от нашей группы.
– Нет. Пусть работает как положено! – приказал Аносов – Пошли!
Вообще-то мне трудно представить, чтобы кто-либо в твердой памяти и здоровый рассудком вышел против человека заведомо владеющего ножевым боем, и держащего в руках нож. Если только нет автомата, или пистолета, или другого ножа. Голыми руками против ножа – это только долбить какого-нибудь наркомана, или обычного бытовика. И то – чревато. Нож – это серьезно. Человек, вооруженный ножом очень опасен. Его надо убивать на расстоянии.