Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет

Совсем в другое время и совсем по другому поводу банкир Михаил Фридман сказал мне, что никакое это не искусство, если компания твоя растет на фоне экономического подъема, когда все растут. Искусство, по словам Фридмана, заключается в том, чтоб компания росла во время всеобщего кризиса, или хотя бы теряла меньше, чем теряют конкуренты. Служением этому искусству, насколько я могу судить, и занят был Михаил Ходорковский в 1997-м и начале 1998 года.

Служением ему же тогда же, если верить Немцову, был занят и Анатолий Чубайс на посту министра финансов. Государству надо было достать хоть как-нибудь денег (платить зарплаты бюджетникам, содержать армию, здравоохранение худо-бедно, образование хоть как-нибудь), и государство решило сыграть в игру, известную уже нам по 1994 году, по финансовым пирамидам МММ, «Гермес-финанс», «Хопер-инвест». Государство решило само построить финансовую пирамиду, выпустив ценные бумаги, называвшиеся Государственными краткосрочными обязательствами (ГКО), и приносившие невероятные доходы в рублях. Разница была только в том, что если компания МММ собирала деньги с населения, то государство, выпустив ГКО с высокой процентной ставкой, собирала деньги с банкиров и западных портфельных инвесторов.

Я поспешаю за Немцовым по лесной дорожке, и у меня так болит селезенка, что хочется верить, будто ГКО поначалу были частью честного плана по оздоровлению экономики и пережиданию низких цен на нефть, а не просто самой большой финансовой пирамидой.

Но работали они именно как финансовая пирамида.

Банкиры и инвесторы вкладывали в ГКО деньги и быстро получали большие проценты за счет новых инвесторов, которые покупали ГКО и тоже ждали вскорости высоких процентов. Пирамида разрасталась. Разумеется, банкиры и инвесторы понимали, что она рано или поздно может лопнуть, но ради больших процентов готовы были рисковать, надеясь, что успеют сбросить свои ГКО и выручить свои деньги до падения пирамиды.

Банк МЕНАТЕП тоже значительные средства держал в ГКО. Думаю, что возглавлявшие банк «предприимчивые финансисты, имевшие доступ к закрытой информации», надеялись, что реформаторы, находившиеся у власти, предупредят их заблаговременно, если пирамида станет рушиться, и они, банкиры, успеют спасти вложенные в ГКО деньги, а убытки понесут западные инвесторы.

Впрочем, было два способа демонтировать пирамиду ГКО мягко и относительно безболезненно. Во-первых, можно было девальвировать рубль, то есть позволить рублю постепенно дешеветь относительно доллара. Тогда получалось бы, что доходность ГКО в рублях высока, как и было обещано, но рубль все время дешевеет, и в долларах не так уж много получают западные инвесторы, вложившие спекулятивные капиталы в Россию. Получалось бы, что западного инвестора хитростью заманили дать России в долг под небольшие проценты, чтоб Россия поднимала экономику. В случае медленной девальвации получалось бы, что и российские банки тоже под небольшой процент одолжили денег государству, но банки были не против, поскольку у крупных банков, державших деньги в ГКО, были и свои нефтяные компании, а слабый рубль выгоден экспортерам нефти. Несколько раз банкиры и промышленники в начале 1998 года собирались вместе и приезжали в правительство — просили начать медленно девальвировать рубль. Но против девальвации рубля, защищая западных инвесторов, выступал Международный валютный фонд (МВФ).

Грубо говоря, Международный валютный фонд предлагал российскому правительству рубль не девальвировать и западных инвесторов не грабить, а за это обещал сам дать российскому правительству денег в долг до тех пор, пока цены на нефть снова не вырастут, и Россия не сможет расплатиться по всем своим долгам, как легко расплачивается теперь в середине двухтысячных, когда нефть стоит 60 долларов за баррель. Переговоры с Международным валютным фондом тоже вел Анатолий Чубайс, рубль держали, но МВФ денег все как-то не давал, не знаю уж, о чем они там торговались. А пирамида ГКО все росла и росла.