Михаил Кликин. Сборник

— Позаботься о мальчонке, — сказал охотник. — Я не хочу, чтобы однажды он встретился с моим старшим братом.

— За кого из них ты боишься? — попытался пошутить Эрл.

— Ты знаешь, чего я боюсь больше всего, — сказал Гиз.

— И знаю так же почему тебя называют Гизом Бесстрашным.

— Да? Почему же?

— Потому что даже страх не может тебя остановить.

— О! — хмыкнул охотник. — И давно ли ты так заговорил?

— Давно. Просто раньше некому было слушать… — Эрл посмотрел на дом Дилы. — Может быть, скоро что-нибудь изменится.

— Изменится, — уверенно сказал Гиз. — Главное не бояться перемен.

— Нет, — возразил Эрл. — Главное — не обращать внимания на страх.

— Что же, удачи тебе, — сказал охотник.

— А тебе легкой дороги.

Они разошлись. Эрл решительно зашагал к дому Дилы, а Гиз вскочил в седло и тронулся с места. Но через мгновение он кое-что вспомнил, придержал коня, обернулся, крикнул:

— Эрл!

— Да? — Хозяин постоялого двора остановился.

— Если вам когда-нибудь надоест Белый Человек и всякие там Веселые Голоса, отыщите мою сестру Нелти. Она вам поможет.

— А кто она такая? — крикнул Эрл.

— Она — собирательница душ.

— Хорошо, я запомню. Удачи тебе, Гиз Бесстрашный!

— Удачи!.. — Гиз махнул рукой и добавил негромко: — Она тебе тоже не помешает…

Глава 2. Собирательница душ

1

Мятые, потемневшие от старости латунные колокольчики давно утратили свои звонкие мелодичные голоса. Вот уже много лет они лишь гремели, дребезжали и бряцали. А некоторые — те, что лишились языка, — и вовсе молчали.

Колокольчики должны были издалека предупреждать людей о приближении скорбного обоза. Но теперь разве кто услышит эти тусклые звуки?..

Старый Армид, хозяин обоза, перевозчик в пятом поколении, лежал в пустой телеге, смотрел в небо и слушал, как гремят его колокольчики. Он всех их помнил, всех различал по голосам. И голоса эти будили в нем воспоминания…

— Скоро деревня, хозяин! — крикнули с головной телеги.

Армид сел, потер кулаками слезящиеся глаза. Отозвался:

— Сам вижу…

Всю свою жизнь он ездил этой дорогой. Сначала мальчишкой помогал отцу и деду. А теперь вот уже сам, один…

Он знал здесь все — каждую деревню на пути, каждый перелесок, каждое дерево. Он помнил, когда мелеют реки, он мог предсказать распутицу, мог указать самый короткий путь, о котором и местные жители давно забыли.

Всю свою жизнь он катался от деревни к деревне, собирая мертвецов и отвозя их на Кладбище.

А теперь, кажется, дело его предков подходит к концу.

Катафалки разваливаются. Когда-то в лучшие времена обоз состоял из пятнадцати специально оборудованных телег. Теперь их осталось всего четыре. Старые лошади, конечно, умные, они сами идут привычной дорогой, но силы у них уже не те. Не каждую крутую горку смогут они одолеть с полным грузом… И на достойную охрану денег уже не хватает. Еще и дальше так пойдет, то скоро сами возницы будут охранять груз. Но какие из них бойцы? Первый же некромант с парой мертвяков разгонит их всех, а груз себе заберет… Да что тут говорить! Даже наследника нет. Нет продолжателя семейного дела. Не обзавелся Армид потомством…

А времена меняются… Перевозом начинают заниматься новые люди, молодые, напористые. У них другие правила, они меняют маршруты, как им заблагорассудится, они не слушают стариков, думают лишь о деньгах, посмеиваются над Стражем Могил и совсем не уважают мертвых. А еще — страшно сказать — ходят слухи, что за определенную плату они могут передать груз некромантам…

Уж не потому ли все больше становится в мире мертвяков? Говорят, что их уже и днем можно встретить. И некроманты не скрываются, как раньше. Даже в людных местах появляются, проводят через селения свои страшные отряды. Видно, не боятся ни армии Короля, ни охотников…

— Человек впереди! — крикнули с первого катафалка, отвлекая Армида от тягостных мыслей. — Женщина!..

2

«Неприятностей в жизни не бывает, — часто повторял Страж Могил. — Жизнь хороша сама по себе. Бедность, нужда, болезни, даже боль — это не повод для отчаяния. В человеческой жизни есть лишь одна настоящая неприятность — то, что когда-нибудь жизнь закончится. Но не стоит из-за этого расстраиваться, и не надо этого бояться. Ведь когда человек живет, смерти еще нет. А когда приходит смерть, то уже нет человека…»

Когда Нелти начинала думать о своей неполноценности, она вспоминала эти слова, и ей становилось легче.

— Жизнь хороша сама по себе, — пробормотала она и, не открывая глаз, подняла голову, подставила лицо теплому солнцу, широко улыбнулась небу, в котором заливался невидимый жаворонок.

Мир был полон объемных звуков — мягко шелестела трава под ветром, громко стрекотали кузнечики, где-то далеко неуверенно пробовала голос кукушка. А если затаить дыхание и как следует прислушаться, то можно разобрать далекую перекличку петухов.

— Ну что, Усь, — сказала Нелти, погладив сидящую на плече кошку. — Отдохнули? Пора бы двигаться дальше. Сами пойдем или попутчиков дождемся?

Кошка запустила когти в войлочную накладку, закрывающую плечо хозяйки, замурлыкала.