Михаил Кутузов: стратегия победы

Московской 3-й гильдии купец Петр Жданов, будучи обременен семейством, оставался в Москве во время вступления в оную французов, препоручая себя милости Божией. Французы несколько раз грабили дом, в котором он жил с женою своею и двумя малолетними дочерями, из коих одной было восемь, а другой семь лет; наконец обобрав оный совершенно, зажгли, бросив в сенях трубку, начиненную порохом. Несчастные сначала ушли в сад и спрятались там между густыми малиновыми кустами; потом, выбравшись за заставу, переходили со многими другими, равномерно укрывавшимися от буйства и насилия злобных разбойников, предающих все огню и мечу, из места в место и провели целый день и ночь, скрываясь в солодовенных овинах, подвалах и погребах. Лишь только Жданов вышел на рассвете из такового убежища, с ним встретились неприятели, схватили его, привели во внутренность горящего города и принудили показывать богатейшие дома. Он притворился больным; они били, топтали, таскали его; от чего он, потеряв множество крови, упал в обморок. Опомнившись уже к вечеру и не видя неприятелей, побрел на то место, где оставил жену и детей своих; но не нашел ничего, кроме дымящих развалин и взметаемого ветром пепла. Тогда, почитая их погибшими, решился он в отчаянии своем оставить город. И прошед уже село Алексеевское, был захвачен неприятельским отрядом, взят и возвращен в Москву. Считая мечтою увидеться с женою и детьми своими, он не знал совершенно, что ему делать в городе, и потому, лишь только услышал, что желающие выйти могут получить билеты для пропуска на заставах и постах от живущего на Девичьем поле в доме госпожи Нарышкиной князя Экмюльского (Даву), и что ныне раздаются знающим по-русски бароном Иваном Самсоновым. Он пошел в сей дом и нашел там в самом деле толпу народа. Барон Самсонов вышел к народу и сказал: «Кто имеет жену и детей, того отпущу и билет дам вольный». Все молчали; всякой боялся сказать, что он имеет жену; но Жданов, полагаясь на промыслительную десницу Божию, решился объявить, что у него есть жена и дети. Барон взял его за руку и, введши в особенную комнату весьма богато убранную, начал спрашивать его тихо и ласково: кто он таков? Давно ли он живет в Москве? Природный ли русский? Россиянка ли жена? Давно ли женат? Сколько имеет детей и доволен ли своим состоянием? Жданов отвечает, что он купец, живет в Москве давно, природный россиянин, жена тоже, женат давно, имеет двоих детей, но не знает, где они и живы ли; и что доселе был доволен всем. Таковая откровенность понравилась барону, он подвел его к образу Спасителя и, уверяя, что вся Россия безвозвратно принадлежит Наполеону и что его счастие зависит единственно от него, сказал: «Крестись, что ты исполнишь в точности все порученное тебе мною, и знай, что исполняя оное, ты осчастливишь и себя и семейство и потомство свое». Жданов на все сии слова показывал вид согласия, располагая в душе своей воспользоваться слепою доверенностью, услужить хотя малым чем любезному Отечеству. Наконец барон сказал ему таинственным и дружелюбным видом: «Сходи в главную русскую армию до Калуги и разведай нужное для нас, а что именно, о том дадим тебе письменное наставление выучить наизусть». Такое предложение удивило Жданова; он начал отговариваться; но видя, что отговорки его были гораздо слабее убеждения, а притом, боясь раздражить барона, решился принять предложение. Самсонов обещал ему за сие дом каменный, какой угодно будет выбрать в целой Москве, а притом тысячу червонных, которые оценил в 12000 рублей по нашему курсу; что он впредь почтит его другими препоручениями; что жена и дети его будут найдены, успокоены и осчастливлены до его возвращения. Потом ввел он Жданова к самому князю Экмюльскому, который сидел тогда за столом с бумагами, украшенный звездами и орденами. По представлении бароном Жданова, князь, подняв голову поглядел на сего последнего, не говоря ни слова. Жданов поклонился. И находясь неподвижно на своем месте, был глухим слушателем разговора князя с бароном, пока наконец сей оборотился к нему и сказал: «Поди же старик!» Жданов униженно князя просил не оставить семейства его, почему князь, приложа руку к груди с уклонкою головы, дал ему почувствовать, что будет иметь попечение о всем до него касающимся. Жданов вышел, а чрез несколько минут последовал за ним и барон и подал ему бумагу, говоря, что в ней означено все, что ему должно сделать, и прося выучить оную наизусть ночью и поутру к нему явиться; но чтоб отнюдь никому о том не сказывал, даже и секретарю, при нем находящемуся, который знал несколько по-русски. Потом барон спросил его, где он живет, дал ему провожатого француза, который привел его на квартиру за Краснохолмский мост. Там Жданов нашел одни обгорелые остатки дома, переходил из одного сарая в другой и наконец, опустясь в погреб, нашел жену и детей своих в порожних кадках дрожащими, бледными, полумертвыми. Надлежало выполнить два обязательства: успокоить жену и детей и выучить данные ему статьи, кои были следующие: