Михаил Орлов

Наполеон вызывал у шведов не только восхищение как полководец, но и определённые надежды на возрождение великой Швеции. Потому выбор и пал на французского маршала… Вот только Бернадот не захотел играть роль одного из вассально-опереточных королей, составлявших блестящую свиту Наполеона — типа неаполитанского короля Мюрата или вице-короля Италии Эжена Богарне. К тому же у него были собственные дерзкие геополитические планы…

Маршал прекрасно понимал, что союз между Россией и Францией обречён, а значит, следовало выбирать чью-либо сторону и запрашивать плату за этот выбор. Если «поставить» на Наполеона, то Швеция — о чём мечтали многие её жители — сможет возвратить себе Финляндию. Но что такое Финляндия? Не более чем историческая шведская земля, на которой в общем-то ничего нет. Если же «поставить» на Александра, то можно прибрать к рукам Норвегию, пока ещё принадлежащую союзной Наполеону Дании, — а чтобы понять, что значит Норвегия, нужно всего лишь посмотреть на географическую карту. Фактически к Швеции тогда отойдёт весь Скандинавский полуостров, исключая финские задворки…

Так что Карл-Юхан решил делать ставку на Россию, что далеко не всем в Швеции понравилось. Однако это уже было не столь важно — симпатии к Наполеону в шведском обществе слабели, потому как политика императора, упорно поддерживающего свою континентальную блокаду Англии, отрицательно сказывалась на экономике Швеции. Заключительным же аккордом стало то, что в январе 1812 года войска Наполеона пришли в освободившуюся было шведскую Померанию… В итоге наследный принц Карл-Юхан получил поддержку населения и 5 апреля 1812 года между Россией и Швецией было заключено тайное соглашение, а в августе того же года Александр I и бывший французский маршал встретились в городе Або, где 18-го (30-го) числа был подписан одноимённый, то есть Абоский, договор. В договоре было много чего — не всё в итоге оказалось выполнено, но удалось достичь главного: Швеция приняла сторону России.

Александр I умудрился даже предложить Бернадоту возглавить все русские армии, уже сражавшиеся против наполеоновских войск, но тот, как позже и генерал Моро, благоразумно отказался от такой чести…

«Ограничившись во время кампании 1812 года доброжелательным нейтралитетом, Карл-Юхан принял активное участие в кампании 1813 года; он высадился с войском в Германии и действовал в согласии с союзниками…»^{208}

Уточним, что шведская армия под командованием генерал-фельдмаршала графа Стединга состояла из трёх пехотных и одной кавалерийской дивизии и включала в себя 35 батальонов, 32 эскадрона и 62 орудия.

«…Но после Лейпцига (16–19 октября 1813 г.) ему уже не было смысла идти дальше; выполняя задуманный им план, он двинулся со шведами, а также с несколькими русскими и прусскими отрадами на север и на свой страх и риск начал кампанию против Дании, напав на Голштинию. Датчане были разбиты.

В конце декабря завязались переговоры, и 14 января 1814 года был подписан Кильский договор, четвёртая статья которого обусловливала уступку Норвегии в обмен на шведскую Померанию.

Получив таким образом желаемое, Карл-Юхан догнал союзников. Но он оставил свои шведские войска в Нидерландах и явился в Париж один; Швеция вместе с другими державами подписала мир с Францией. К этому времени относится один ещё недостаточно хорошо выясненный эпизод… речь идёт о проекте кандидатуры наследного принца шведского на французский престол. Более чем вероятно, что Карл-Иоанн охотно принял бы такое предложение…»^{209}

Однако оно даже не рассматривалось, потому как фактически это была бы смена одного Наполеона на другого — Карл-Юхан, несмотря на свой громкий титул, не имел в своих жилах ни капли монаршей крови. Как и сам Бонапарт… А потому, что вполне возможно, Бернадот, после здравых размышлений, решил не тянуться за французским «журавлём», довольствуясь шведской «синицей», и не привлекать излишнего внимания к своей монаршей особе, на которую кое-кто из «легитимных» европейских государей и без того посматривал довольно косо.

Кажется, вопрос о присоединении Норвегии к Швеции был решён, но тут выяснилось, что норвежцы не только не горят желанием идти «под руку» шведского короля, не признают Кильский договор, но и требуют независимости.

Пока монархи-победители в Париже праздновали свой триумф и решали судьбу французского престола, 10 апреля 1814 года[126] в норвежском Эйдсвольде открылось Учредительное собрание, провозгласившее независимость Норвегии, после чего депутаты начали работу над конституцией новорождённого государства. Эта конституция, превзошедшая по своему демократизму все существовавшие тогда в Европе основные законы, была принята 17 мая того же года. Норвежским королём был провозглашён принц Кристиан-Фредерик, двоюродный брат датского короля (впоследствии — король Дании Кристиан VIII).