Михаил Романов

Наследника крестили в Чудовом монастыре в Кремле. Филарет благословил внука крестом с частицей животворящего древа и зубом святого царевича Дмитрия. Царь Михаил преподнес золотой крест с частью Ризы Христовой. В течение нескольких месяцев во дворец везли дары от духовных лиц, купцов и разных чинов людей.

НА ПЕРЕПУТЬЕ

Правление Филарета подходило к концу. Астраханский архиепископ так описывал дела и внешность патриарха: «Сей же убо Филарет патриарх Московский и всеа Русии возрасту и сану был средняго, божественный писания отчасти разумел, нравом опалчив и мнителен…до духовнаго же чину милостив был и не сребролюбив, всякими же царскими делами и ратными владел, а в грамотах и в челобитных писали имя его с вичем».

При Филарете положение новой династии упрочилось, и Земские соборы утратили прежнее значение. На соборы приглашали отобранных властями лиц. Им монарх объявлял свою волю и выслушивал верноподданнические «челобитья» (ответы). Вскоре власти вовсе перестали созывать соборы. Однако новый кризис, потрясший государство в результате войны с Речью Посполитой, привел к возрождению соборной практики. Современники чутко уловили эту перемену. В 1634 году знатный дворянин И. А. Бутурлин предложил создать в Москве постоянный орган из выборных от «московских служилых нарочитых (лучших) людей» и провинциальных детей боярских, а также от населения городов, которые жили бы в Москве и докладывали «государю правду, про всякое дурно (преступления) и про обиды от всяких людей». Состав собора предполагалось периодически менять. Проект Бутурлина не был осуществлен.

Летом 1641 года провинциальные дворяне, собравшиеся в Москве на военный смотр, потребовали, чтобы власти помогли им, «бедным». Не добившись желаемого, они с «великим шумом» ворвались в царский дворец и подали челобитье (жалобу) «о всяких своих нуждах и обидах». В январе 1642 года царь Михаил собрал Земский собор с участием «выборных» из городов. Дворяне вновь использовали собор для жалоб на свою «бедность».

Смута запутала поземельные отношения. Соблюдение законов было скорее исключением из правил, а не правилом в годы Смуты. Уже после смерти Филарета Поместный приказ собрал спорные, невершенные дела и на их основе составил 12 вопросов от имени царя к думе. Так возникло своего рода «Уложение о поместьях» 1636 года.

Первый вопрос, заданный царем Михаилом, касался обмена поместных и вотчинных земель. Знать и дворяне меняют свои выслуженные и купленные земли на поместные. Можно ли расписывать те вотчины на поместные земли? — гласил царский вопрос. Под видом обмена дворяне стремились закрепить за собой на вотчинном праве лучшие поместные земли. Дума приговорила «тем людем отказывать», иначе говоря, запретила сделки такого рода. Царь Михаил утвердил боярский приговор.

Основная тенденция закона сводилась к тому, чтобы предотвратить расхищение поместного фонда земель, бывшего основой всей московской служилой системы. Закон затрагивал интересы дворянской верхушки и не затрагивал основную массу уездного дворянства. В самом деле, для подавляющего большинства мелких дворян поместье было единственным источником доходов. О выслуженных и купленных вотчинах и их обмене на поместья им не приходилось думать.

Второй вопрос относился к подмосковным землям. Законно ли то, что бояре и дворяне покупали «порозжие» земли, «а иные покупали подмосковные свои поместья» и отказывали их женам и детям.

Что касается подмосковных деревенек, они имели для службы особое значение. В середине XVI века власти объявили о наделении подмосковными поместьями «тысячи лучших слуг» из состава Государева двора. Чтобы вызвать слугу из дальних городов, требовались месяцы. Живя под Москвой, дворянин всегда был под рукой, готовый выполнить военные, дипломатические или административные поручения.

Практика продажи «порозжих» поместных земель вела свое начало от Грозного. Но покупка собственных подмосковных поместий была противозаконна.

Бояре ответили на царский вопрос с обезоруживающей откровенностью. Пусть решает государь, а им, боярам, «о том приговаривать не мочно, потому что за ними за самими такие вотчины». Покаяние бояр принесло плоды. Царь Михаил не велел отбирать купленные подмосковные поместья. Закон не затрагивал массу служилого уездного дворянства.

Уложение несколько расширяло права помещиков на распоряжение землей, выделение приданого за дочерьми и пр. Однако, каким бы ни был процесс сближения вотчины (частной собственности) с поместьем (условным владением), принципиальные различия сохранялись в XVII веке.

Казна тратила много средств, чтобы поддержать военнослужилую поместную систему. Но процесс дробления владений подрывал как вотчинное, так и поместное землевладение. Смута сопровождалась запустением большей части поместного фонда.