Михаил Ромм. Способ жизни

Михаил Ильич не скрывал, что делал «Обыкновенный фашизм» под влиянием Эйзенштейна, его немых фильмов «Октябрь» и «Броненосец „Потемкин“». Принципиальная разница заключалась в том, что Сергей Михайлович инсценировал исторические события. Ромм же подбирал соответствующий документальный материал, в основном хронику. Но ставил фильм, пользуясь приемами художественного кинематографа. Постепенно картина складывалась целиком.

^{М. Ромм и монтажер В. Кулагина во время работы над фильмом «Обыкновенный фашизм»}

¹⁹⁶⁴

^{[ГЦМК КП-1950/2]}

Иногда сомневался. Создавал маленькие фокус-группы. Обращался к людям, чье мнение вызывало доверие. Хотелось проверить собственные ощущения. Услышать хулу, а не похвалу. Отзывы были и устные, и письменные. Польза огромная — Ромм обязательно прислушивался. После показа второй серии «Обыкновенного фашизма» 2 июля 1965 года известный публицист Эрнст Генри откликнулся многостраничным посланием с десятком замечаний:

Главная слабость на этой стадии, на мой взгляд — естественно, разрозненность или разрыхленность структуры, неслитность материала. Сырье еще не преобразовано в единое динамическое целое, как в 1-й серии. Переходы от одного к другому во 2-й серии еще не столь же органичны и последовательны… Глазу зрителя приходится самому перескакивать, вместо того, чтобы его направляли, не отпуская ни на минуту, ни на кадр. Во 2-й серии (в частности, в первой части) пока, кажется, больше комментариев, но меньше единой самоочевидной цели действий. Не сомневаюсь, что при дальнейшем отборе и шлифовке это устранится.

Завершается реестр Эрнста Генри словами:

Опять подымаю бунт против избиения абстракционистских младенцев. М. И., поверьте, это сразу ослабит фланг картины, откроет мишень, чтобы на картину напасть, а картина эта должна быть политически и морально неприступна![64]

В процессе съемок Михаил Ильич не раз убеждался в гениальности Эйзенштейна. Сергей Михайлович много лет назад говорил и писал о разнообразных кинематографических приемах, которые раньше было трудно освоить, сейчас же благодаря техническому прогрессу удалось. В частности, дело касалось «монтажа аттракционов». Так Эйзенштейн называл прием гиперболизации в отдельных эпизодах, позволяющий им вырваться из общего ряда мизансцен, привлечь к себе особое внимание зрителей. Эта теория помогла Ромму в работе над «Обыкновенным фашизмом». Режиссер разбил весь сценарий на 120 тем: крупные планы орущих «зиг хайль», крупные планы задумчивых, выступления Гитлера, Геббельса, парады на площадях, стадион, бегущая толпа, военный быт, Гинденбург, гитлерюгенд… По каждой теме подбирались самые впечатляющие материалы. Чередуя эпизоды высокой степени накала с менее напряженными, спокойными, постановщик добивался желаемого эффекта для всего фильма — не оставить зрителей равнодушными.

По утверждениям специалистов, существуют разные виды фашизма. Они отличаются один от другого идеологическими основаниями, имеют географическую специфику: немецкий фашизм, итальянский, греческий, испанский… У каждого свои оттенки, полутона.

Ромм не ставил перед собой задачу исследовать различия между этими видами. Скорее, вольно или невольно ему хотелось подчеркнуть их общность. Ведь общего у них гораздо больше. Ближе к нашим дням итальянец Умберто Эко в своем знаменитом эссе «Вечный фашизм», написанном в 1995 году как доклад на международном симпозиуме, посвященном юбилею освобождения Европы, классифицировал это гнусное явление по многим признакам. Писатель сформулировал его родовые черты (опора на консерватизм, неприятие просвещения, культ иррационального, эксплуатация ксенофобии, идея избранности, культ количества в ущерб качеству и т. д., всего 14 признаков). Однако в первую очередь фашизм для него является синонимом тоталитаризма.

Сквозная тема всего фильма — дети. Они рождаются чистыми, ласковыми, любознательными, со здоровыми инстинктами. Откуда же появляются взрослые вурдалаки? Где тот рубеж, когда люди превращаются в животных? А ведь превращались. Доказательств долго искать не приходилось.