Михаил Скобелев. Его жизнь, военная, административная и общественная деятельность

31 августа Верещагин узнал от адъютанта главнокомандующего Дерфельдена, что один его брат ранен, другой – убит. Художник поспешил на левый фланг, чтобы просить Скобелева по возможности отыскать тело убитого брата. Когда Верещагин достиг Зеленых гор, он встретил князя Имеретинского и других генералов и офицеров. Увидев Верещагина, Скобелев, который тут же обедал, спросил его, зная, что художник пришел из главной квартиры:

– Ну что, сегодня намерены ли нам прислать подкрепление?

Верещагин ответил, что ничего не знает, не слышал и сомневается, чтобы прислали.

Тогда со Скобелевым, по словам Верещагина, случилось нечто невозможное: “Р-р-р...”

“Эти рыдания храброго генерала резанули меня, – говорит Верещагин, – как ножом. Если бы не моя собственная рана, я помчался бы к главнокомандующему, который, вероятно, не был вполне осведомлен о положении дел”.

Три с половиною месяца спустя, когда Плевна пала, Верещагин поехал со Скобелевым на панихиду, отслуженную в память защитников несчастного Скобелевского редута. Здесь Михаил Дмитриевич сообщил ему все, что пережил. Для облегчения штурма, для того, чтобы вскарабкаться на высоты, солдаты побросали шанцевый инструмент, и, когда потом пришлось рыть траншею, они пустили в ход штыки и свои пять пальцев! Конечно, таким образом нельзя было создать никакого прикрытия, а турки уже наступали и кололи штыками последнюю горсть храбрых. Указывая на этот маленький вырытый пальцами ров, Скобелев буквально заливался слезами и горько рыдал во все время панихиды. Многие из присутствовавших также зарыдали.

А между тем и до сих пор еще существует мнение, в свое время распространенное корреспондентами некоторых газет, будто Скобелев смотрел на солдат только как на пушечное мясо и будто только ради побед он не щадил человеческих жизней. О ком угодно можно сказать это – такие примеры бывали в турецкую войну, – только не о Скобелеве.

Глава IV

Плевненское сидение. – Тотлебен и Скобелев. – Падение Плевны. – Зимний переход через Балканы. – Имитли, Шейново, Шипка. – Набег на Адрианополь. – Конец воины. – Взгляд Скобелева на восточный вопрос. – Досуг и дело в мирное время

Важным источником для истории плевненского сидения в связи с биографией Скобелева являются коротенькие записки, оставленные Тотлебеном, которого вызвали с целью поправить ошибки неопытных полководцев.

Еще 12 сентября Тотлебен писал из Бухареста: “Завтра утром поеду с генералом Скобелевым в Зимницу, а послезавтра – в главную квартиру, в Горный Студень. Генерал Скобелев был болен, оставался несколько дней в Бухаресте. Я признаю нашу встречу здесь счастливою случайностью, так как он хорошо знаком с положением дел... Он сообщил мне много интересного. Скобелев говорит, что в армии ожидают меня с нетерпением”. 22 сентября Тотлебен находится уже в лагере при Плевне, в распоряжение его дают около ста тысяч пехоты и десять тысяч кавалерии, но не дают ему ни штаба, ни помощников. Тотлебен сам выбирает князя Имеретинского начальником штаба. О Гурко он пишет: “Гурко только сегодня приедет и должен еще ознакомиться с местностью”, – и затем замечает: “Знаменитый Скобелев также под моим начальством”.

Тотлебен стал главнокомандующим под Плевной, но не мог распоряжаться другими операциями. Тотлебен остался многим крайне недоволен, особенно интендантскою частью. Он осуждал также всякого рода штурмы. Штурм Плевны был, с его точки зрения, величайшей нелепостью, и даже действия под Горным Дубняком он считал “безрассудными”, говоря, что потери, понесенные в этом деле войсками Гурко, далеко не соответствовали достигнутым результатам, “хотя гвардейцы сражались подобно львам”. О средствах осады Тотлебен пишет: “У меня 30 осадных орудий, а надо 200!”

После “третьей Плевны” руководители наших военных операций решили, что успешный штурм невозможен; остановились поэтому на блокаде. Ввиду того, что Осман-паша все еще имел сообщение с Софией, прежде всего было решено взять Телиш и Горный Дубняк в тылу Плевны. Эти укрепления и были взяты гвардией, вызванной из России.

Генерал Тотлебен

Генерал Гурко

Взятие Горного Дубняка под командою Гурко было значительно облегчено ложною атакою, чрезвычайно искусно произведенною Скобелевым с помощью Куропаткина. Атака была ведена так, что турки приняли ее за настоящую, и Осман-паша не решился помочь горно-дубнякскому гарнизону. После взятия Горного Дубняка и Телиша Скобелев установил на Рыжей горе артиллерию и велел устраивать ложементы и траншеи, что и было исполнено несмотря на сильный огонь турок. Перед вечером 24 октября Скобелев с Куропаткиным, Дукмасовым и другими осматривал позиции. Турецкие гранаты взрывали подле него комья земли, но он продолжал свои объяснения.