Михаил Васильевич Фрунзе

Все это знал Фрунзе и до приезда в Иваново-Вознесенск. Но теперь, проходя по улицам города и его предместьям, он еще более убеждался в вопиющих противоречиях городской жизни. В центре города он шел по широким улицам с роскошными особняками и благоустроенными домами. Здесь во всем чувствовалось довольство, богатство, праздное безделье.

Иная жизнь была на городских окраинах. Вместо барских особняков и купеческих хором здесь в жалком беспорядке лепились друг к другу убогие рабочие лачуги, покривившиеся и почерневшие от старости. Над ними возвышались мрачные казармы. В них, как в каменных мешках, в духоте и смраде, теснились десятки и сотни рабочих семей. Спали вповалку на полу — мужчины и женщины, старики и дети, холостые и женатые. В казармах иногда на каждого жильца приходилось лишь около одного квадратного метра жилой площади. В таких казармах было теснее, чем в могиле!

На улицах — непролазная грязь. Во дворе, среди мусора, копошилась золотушная детвора. Ни деревца, ни кустика, ни зелени. Воздух пропитан тошнотворными запахами текстильных красилен и чадной гарью, изрыгаемой десятками фабричных труб. От реки Уводь поднимались ядовитые испарения: сюда, в реку, со всех фабрик спускали промышленные отбросы и нечистоты.

Это царство нищеты и невыносимого гнета глубоко взволновало, возмутило Фрунзе. Ему нигде прежде не приходилось наблюдать такую нужду, столько человеческого горя и страданий.

Еще до приезда Фрунзе в Иваново-Вознесенск по фабрикам и заводам вспыхивали забастовки. Рабочие открыто выражали возмущение и протест против рабских условий труда. Но это были лишь разрозненные выступления, которые кончались поражением рабочих. Необходимо было многотысячную массу иваново-вознесенских ткачей объединить и направить на путь организованного революционного восстания. Рабочие, не желавшие больше терпеть капиталистический гнет и произвол властей, нуждались в революционном руководстве.

Одиннадцатого мая 1905 года за городом, в лесу, собралась конференция ответственных партийных работников города и представителей от фабрично-заводских кружков — всего около восьмидесяти человек. Многие из них впервые здесь увидели юношу среднего роста в черном поношенном пиджаке и темносиних брюках, заправленных в узкие, короткие сапоги. То был Фрунзе, уже успевший сменить свой студенческий костюм на рабочее платье, а свою фамилию — на партийную, подпольную кличку «Трифоныч». Внимательно, как бы изучая его, все приглядывались к новому ответственному организатору. Были очень удивлены его молодостью. Однако, присмотревшись к нему, вскоре убедились, что он не по летам серьезен и сдержан. В его словах не было ни юношеской заносчивости, ни смущения. Они были спокойны, просты, деловиты. В них сказывалось умение разбираться в обстановке, зрелая мысль и твердая решимость. Располагала к нему его внутренняя собранность, в нем чувствовался большой запас энергии, как в туго натянутой тетиве лука. Понравилась и внешность «Трифоныча» — его округлое добродушное лицо, дышащее здоровьем, на редкость чистое, белое с румянцем, проступавшим сквозь тонкую кожу, с юношеским пушком на верхней губе. Темнорусые волосы, поднятые кверху и подстриженные ежиком, открывали большой выпуклый лоб. Серые глаза лучились внутренним блеском и оттого казались темнее…

Конференцией руководил Афанасьев, по партийной кличке «Отец», старый опытный революционер. Участники конференции обсудили положение на фабриках и заводах. По предложению «Трифоныча»-Фрунзе решили объявить 12 (25 по новому стилю) мая всеобщую стачку. Тут же, на собрании, выработали и утвердили двадцать шесть требований для предъявления их фабрикантам от имени всех рабочих Иваново-Вознесенска.

Наряду с экономическими были выдвинуты и политические требования, в частности о «немедленном созыве Учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, тайного и равного для всех граждан и гражданок избирательного права». Было решено также срочно выпустить прокламацию с призывом ко всем рабочим о проведении всеобщей стачки.

Рабочие дружно откликнулись на этот призыв. Первыми забастовали рабочие фабрики Бакулина. В полдень на фабричном дворе собралась группа рабочих во главе с Дунаевым — видным членом партийной организации, весьма популярным среди иваново-вознесенских ткачей. Призывно заголосил гудок. Из всех корпусов бурными потоками хлынули рабочие и заполнили весь двор.

В радостном возбуждении они смотрели вокруг и как бы дивились, что их так много, что они — сила, грозная, могучая сила.

На середину двора выкатили бочку. Подпираемый другими, на нее взобрался Дунаев и обратился к рабочим с призывом. В ответ раздавались одобрительные возгласы. И вскоре вслед за своим вожаком рабочие устремились к воротам. Охранники попытались преградить им дорогу, но под напором толпы вынуждены были отступить. Ворота распахнулись и стачечники вышли на мостовую. Запоздало появился отряд казаков, потоптался на месте и, почувствовав свое бессилье, отъехал, стал издали наблюдать за демонстрантами.