Михаил Васильевич Ломоносов. 1711-1765

Особое внимание обращает Ломоносов на хранение географических материалов, отлично сознавая их государственную важность, а в некоторых случаях полнейшую секретность. Для этого он предлагает разделить обязанности адъюнктов: одному вести журнал заседаний, а другому «иметь в своем хранении» все карты, и «ежели оным не учинено по сие время точной описи, то оную сделать немедленно». Интересно, что Ломоносов записал в черновике инструкции: «Журнал за незнанием российского яз. писать ему [адъюнкту] на немецком языке». Затем зачеркнул и потом снова восстановил. Несомненно, что, передавая ведение журнала адъюнкту-иностранцу (в данном случае Якову Шмидту, к которому Ломоносов довольно хорошо относился), он предполагал хранение материалов поручить русскому адъюнкту. При этом Ломоносов вводит особое строжайшее правило: «Без позволения Академии Наук г. президента или Академической Канцелярии членам Географического департамента никаких имеющихся во оном еще неопубликованных карт или других известий никому на сторону не сообщать. В противном случае подлежать имеют за то тяжкому ответу». Кроме того, предлагается всем членам департамента, «не записав в журнал, ничего на дом к себе не брать». Ломоносов рассчитывал положить конец такому положению, при котором русские географические материалы нелегально просачивались за границу.

Но одной инструкции было, разумеется, недостаточно. И, став во главе Географического департамента, Ломоносов начал круто наводить порядки. Он не дал спуску академику Гришову, не слишком утруждавшему себя работой по департаменту. Этого почтенного ученого интересовало только географическое положение острова Эзель, куда он то и дело отпрашивался из Петербурга для астрономических наблюдений и где задерживался подолгу. Причина этого усердия была очень проста: академик Гришов женился на прибалтийской девице по фамилии Сакен и обзавелся на Эзеле своим домом. 24 марта 1758 года Ломоносов распорядился послать Гришову указ, чтобы он «не терял времени» и под угрозой штрафа вернулся в Петербург, а «по дороге бы в Пернове и в Дерпте учинил наблюдения астрономические оных городов долготы и широты сколько потребно для географии».

Ломоносов оживляет деятельность Географического департамента. Он проводит целый ряд неотложных мероприятий, без которых этот департамент вообще не мог сохранить свое значение как научное учреждение, не говоря уже о том, чтобы должным образом развивать свою деятельность. Усилия Ломоносова были направлены на то, чтобы перестроить всю работу Географического департамента, подчинить ее государственным интересам, развернуть широкое географическое и экономическое изучение России и обеспечить, таким образом, работу по составлению нового, более подробного и совершенного атласа, для чего подготовить квалифицированные кадры русских геодезистов-картографов.

Ломоносова особенно возмущало, что «от самого начала учреждения помянутого Департамента никто при нем из Россиян не обучен ландкартному сочинению». Не ограничиваясь составлением инструкции, Ломоносов поручает профессорам Н. И. Попову и А. Д. Красильникову начать обучение студентов теории и практике астрономии, а адъюнкту Шмидту было поручено три раза в неделю «показывать геодезическую практику, ездя по здешнему городу по всем частям».

Не ограничиваясь этими мерами, Ломоносов направил в 1763 году студента Илью Аврамова с четырьмя учениками к астроному С. Румовскому для прохождения практики в астрономических наблюдениях.

22 ноября 1761 года Ломоносов потребовал особым отношением «для лутчего успеху географии Российской» выбрать из старшего класса гимназии трех или четырех гимназистов и определить их «для обучения к Географическому департаменту, чтобы они направлением и смотрением могли быть достойными геодезистами, искусными в сочинении ландкарт». Профессор Семен Котельников отобрал для этой цели четырех великовозрастных гимназистов, «в студенты произойти надежды не имеющих»: Кузьму Башуринова — 23 лет, Сергея Матвеева — 24 лет, Степана Никифорова — 21 года и Степана Кондратова — 19 лет.

Тауберт немедленно представил свое особое мнение и предложил гимназистов отослать в Географический департамент, где «их в полном собрании экзаминовать, какое они уже имеют основание в потребных к сочинению карт науках и знаниях и каковы окажутся в том их успехи, способности и надежды впредь». На это предложение, явно рассчитанное на срыв всего дела, Ломоносов решительно отвечал, что «в собрании екзаминовать дело пустое, и в полном собрании будут лишние голосы профессоров, кои о географическом деле рассуждать не могут», а поэтому он предлагает «екзаминовать самим делом» и взять гимназистов на пробу на полгода, оставив их на гимназическом жалованьи — по три рубля в месяц. «А между тем ходить им в классы продолжать учение только одной математики».