Михаил Врубель. «Дивные краски и причудливые чертежи, похищенные у Вечности»

Поиском воплощения образа Демона и попытками осмысления его сути, как носителя абсолюта воли и переустроителя мира на новых, пока никому не известных основах, занимались практически все заметные философы и деятели культуры конца XIX – начала XX века. По словам Льва Шестова «истомившееся человечество отвернулось от своих старых идолов и возвело на трон зло и безумие». Мысль Шестова продолжает Николай Бердяев, утверждавший, что «человек проваливается в космическую безмерность», где начинается процесс его трансформации, смешения с чем-то более совершенным, с «духами жизни космической». То есть человек «вступает в иные космические планы, начинает чувствовать себя управляемым демонами и ангелами». Отсюда такая эстетизация в художественном творчестве всех этих незнаемых космических сил, романтизация всего демонического, утверждение падшего ангела в качестве «непонятого учителя великой красоты».

В образе Демона художники, и прежде всего Михаил Врубель, воплощают идею сверхчеловека, человекобога. Сопряжение темы зла с привлекательностью и могуществом было бы невозможно без ощущения богооставленности мира, ницшеанской гипотезы «смерти Бога», без кризиса гуманистической морали и фундаментальных основ этики.

Не в меньшей степени здесь сказалась и рефлексия художников и гуманитарных мыслителей на бездушие буржуазного мироустройства, равнодушного к красоте и безразличного к ценностям всего человеческого.

На протяжении почти всего XIX века словесность – поэзия и проза, безраздельно владела умами просвещённого российского общества. Графика, скульптура и живопись находились в тени могущественного «глагола», призванного «сеять разумное, доброе, вечное». И только к рубежу веков положение пластических искусств начинает меняться, они, конечно, ещё не смещают с пьедестала поэзию, но, по крайней мере, уже становятся с ней рядом. По этому поводу Илья Репин писал: «В самом деле заметно, что наши современники всё больше проявляют склонность воспринимать разного рода идеи глазами, через посредство изобразительного искусства, и вместо прежнего интереса к книгам в наши дни намечается возрастающий интерес к картинам».

Популяризации пластических искусств много способствовали проводившиеся по всей России выставки, причём центрами их проведения становились не только столичные города – Петербург и Москва, но и провинциальные – Нижний Новгород, Одесса, Харьков, Саратов, Казань, Киев, Екатеринбург, Тюмень и некоторые другие, где находились меценаты, способствующие выставочной деятельности художников. И последние не только находились – их было немало. «Иные жалуются, что у нас расплодилось слишком много художественных выставок. – Писал критик Владимир Васильевич Стасов. – Мне, напротив, кажется, что тужить здесь нечего…Искусство, общий уровень, окончательные результаты всего художественного хода и движения – только выиграют». Художественные выставки не только активно посещаются, о них много пишут, и эти обзоры вызывают у читателей живейший интерес. По свидетельству Николая Рериха «никто не скучает, читая обширные газетные фельетоны о выставках».

Обязательно следует упомянуть тот факт, что выставлялись не только произведения российских художников – в страну, начиная с конца 80-х годов, стали привозиться работы выдающихся зарубежных мастеров. Иногда такие показы производились целыми сериями, дабы полнее раскрыть тему, заранее намеченную организаторами вернисажей.

Художественная жизнь Российской Империи рубежа веков не ограничивалась исключительно временными экспозициями. Открывались музеи и частные галереи, создавались группы экскурсоводов-просветителей для приобщения простого народа к достижениям отечественной культуры. Любопытно, что даже нелегальная пролетарская печать не оказывалась в стороне от освещения культурных событий, рекомендуя рабочим посещение тех или иных выставок и музеев, публикуя на своих страницах наряду с художественными обзорами непосредственные зрительские отклики и впечатления.

Такая всеобщая вовлечённость конца XIX – начала XX века в гуманитарную сферу прямо свидетельствовала о потребности людей в духовно-нравственном обновлении, поиску путей к нему, желание перемен как в себе, так и в общественной жизни. Искусство, живопись отражали эти искания, с их помощью человек пытался понять себя, природу социальных отношений и реалии окружающего мира, а также стремился заглянуть в будущее. И оно вскоре случилось, воплотившись именно с той стихией разрушения и обновления, о которой пророчествовали наиболее чуткие его провидцы, и Михаил Врубель в числе первых.

2. Суд Париса

3. Портрет С.И. Мамонтова

«… Их судьбы – это лик Господний, во мраке явленный из туч» [2]

Отчего же Бог меня наказывал
Каждый день и каждый час?
Или это ангел мне указывал
Свет, невидимый для нас?

Анна Ахматова