Михайлов или Михась?

На инаугурацию Хосе Мариа Фигуэроса в Сан-Хосе собралось множество народу, прибыли главы государств, дипломаты, известные политики, звезды мирового кино. Вряд ли за те несколько дней, что проходили торжества, президент Коста-Рики мог выкроить хоть несколько часов для сна. Но каждому из почетных гостей он уделил внимание. Дважды встречался с президентом и Сергей Михайлов. Первая встреча была короткой, сугубо протокольной – новому президенту представили нового почетного консула в России. Наслышанный о Михайлове, Хосе Мариа Фигуэрос изъявил желание побеседовать с ним подробнее, и через несколько дней состоялась еще одна встреча. На сей раз разговор шел исключительно о перспективах экономических отношений двух стран, возможных в ближайшем будущем взаимовыгодных контрактах. Судя по реакции, президента вполне удовлетворили те коммерческие планы, которые представил ему российский бизнесмен, и он попросил Михайлова незамедлительно заняться осуществлением этих проектов. Фигуэрос, правда, посетовал, что из российского МИДа до сих пор не поступило сообщения о том, что господин Михайлов может приступить к исполнению своих обязанностей почетного консула, но президент отнес это на счет неповоротливости бюрократической машины и обещал направить в МИД соответствующий запрос. На прощание он сказал Михайлову, что хотел бы посетить Россию и намерен осуществить этот визит в ближайшие месяцы.

Вернувшись в Москву, Михайлов первым делом стал подыскивать помещение для нового представительства. Установив дипломатические отношения с Россией, Коста-Рика открыла в Москве консульство, однако ютилось оно в какой-то запущенной квартирке. К приезду президента Сергей Михайлов решил подготовиться должным образом. Однако МИД России по-прежнему безмолвствовал. Так по крайней мере считали в Коста-Рике. Однако сам Сергей Михайлов получил иную информацию. Высокопоставленный чиновник МИДа, пригласив его к себе, с раздражением заявил, что внешнеполитическое ведомство Коста-Рики буквально атакует россиян запросами по поводу Михайлова, но утверждение господина Михайлова почетным консулом в ближайшее время вряд ли возможно. Ему дали понять, чтобы он сам, добровольно отказался от этой должности, дабы не способствовать международному конфликту между странами. Сергей Анатольевич счел за благо не усугублять конфликт и направил в костариканский МИД соответствующее письмо, в котором с извинениями сообщал о невозможности исполнять обязанности почетного консула в России.

После ареста Михайлова в Женеве история с коста-риканским паспортом была интерпретирована в прессе самым вольным образом. Большинство репортеров сошлись во мнении, что Михайлов попросту купил себе паспорт почетного консула, дабы на всякий случай обзавестись дипломатической неприкосновенностью. Если бы авторы этих измышлений сочли за труд заглянуть в соответствующие справочники, они бы легко убедились, что дипломатический иммунитет на институт почетного консулата не распространяется. Большинство газет оповестило своих читателей, что, получив паспорт Коста-Рики, Михайлов принял гражданство этой страны, что также являлось чистейшей воды вымыслом. О коста-риканском гражданстве Сергей Михайлов даже и не помышлял, более того, в его дипломатическом паспорте черным по белому было записа-но, что он является гражданином России. Но суть всех публикаций сводилась к выводам, ради которых, собственно, эти публикации и появились на страницах многочисленных газет.

А выводы сводились к тому, что дипломатический статус именно Коста-Рики понадобился Михайлову для того, чтобы через эту страну наладить еще более прочные связи с… колумбийской наркомафией. Вот уж действительно: в российском огороде бузина, а в Коста-Рике – дядька. Только воспаленный мозг мог родить мысль о том, что президент Хосе Мариа Фигуэрос способствует укреплению чьих бы то ни было связей с наркомафией. Но в подавляющем большинстве публикаций история с коста-риканским паспортом и должностью почетного консула была запутана таким образом, что выявить истинную суть было просто невозможно. Но я далек от мысли обвинять своих коллег в том, что они запутались в фактах или не сумели в них должным образом разобраться. Скорее всего, репортеры действовали по принципу, что все непонятное внушает подозрение.

Нет никаких сомнений, что и в данном случае спецслужбами была хорошо организована утечка информации. Следственное досье Сергея Михайлова было, как известно, засекречено. Засекречено так строго и надежно, что ни сам Михайлов, ни его адвокаты долгое время не имели доступа к материалам дела. Каким же, спрашивается, волшебным образом попадает в прессу изъятая в швейцарском доме Михайлова его фотография с Президентом Коста-Рики? Кто этот изощренный в интригах «мыслитель», который подкинул в прессу версию о причастности Михайлова к колумбийской наркомафии? Уж не Роберт ли Левинсон совместно с Жоржем Зекшеном занимались стряпней этой газетной «утки»?