Михалыч

Открылось окно на верхнем этаже, и голос Петра Алексеевича сказал, что гости, которые ходят по утрам, поступают, конечно, мудро, но только не орут. Потом он спустился вниз, открыл калитку и впустил Максима.

— Доброе утро! — сказал Максим.

— Ага, доброе. Ты Лешу не видел?

— Нет. Но он здесь.

— Где?

— А я знаю? Он сказал, чтобы мы его нашли.

— Детство еще играет? В прятки решил поиграть? Ладно. Леша! Выходи! Где ты?

Лежу, в кулак ржу. А они и не думают переставать.

— Я за яблоней гляну. — сказал Максим.

— Давай, а я за грушей. Леша! Ау! Выходи! Мы тебя не тронем!

— За яблоней нет, за крыжовником тоже.

— И за грушей нет.

— Развлекаетесь? — спросила Кира, выгляну в окно.

— Да, — ответил Петр Алексеевич, — Лешу ищем. Спрятался сорванец.

— Так вот он, на сарае лежит.

«Спасибо, тебе, добрая душа» — подумал я.

— Вот ведь, а? Мы его ищем, он видит и молчит — сказал Петр Алексеевич.

— Я не молчу, просто ржу.

— Вот я тебе сейчас задам. — и погрозил кулаком.

— Меня от калитки видно?

— Нет, — ответил Максим, — не видно.

— Идите все в дом, сейчас завтракать будем, — сказала Кира.

Я спустился вниз. Конечно, я хотел остаться наверху, типа в засаде. Но кушать-то тоже хочется, а все прям разбежались мне на сарай еду тащить.

Сели завтракать. Стол круглый. Я напротив Макса, Кира напротив Петра Алексеевича, слева от меня. Немного поели, Петр Алексеевич пихает Макса локтем, показывает на нас с Кирой и говорит:

— Смотри, как родные сидят. Хорошо смотрятся, а?

— Мне тоже нравится.

— Хватит меня смущать — произнесла Кира. Поворачивается ко мне и говорит:

— А ты, что скажешь, кавалер?

Что я скажу, если нас уже поженили. Сижу, улыбаюсь. Только хотел ответить, телефон Макса завибрировал.

— Да, — ответил Максим. — Угу, понял.

Положил трубку и говорит нам:

— У нас гость.

Я подскочил, рванул к окну с другой стороны дома, открыл, пока вылезал, говорю:

— Макс иди в кусты, мониторь калитку, а я с сарая прикрою. Огонь не открывать, пока он оружие не достанет. Потом стрелять на поражение.

— Я ни разу в людей не стрелял — ответил Максим.

— Научишься.

— А мы? — подала голос Кира.

— А вы простые жители. Ведите себя естественно.

Вылез в окно, оббежал дом, залез на сарай, лег. Жду. Вижу, идет человек, одет, как обычный лесник. Сапоги, брезентовый плащ, за плечами рюкзак. В руках палка. Он на нее опирается типа. Подошел к калитке.

— Хозяин! Мне нужен Фролов Петр Алексеевич!

Петр Алексеевич вышел из дома.

— Я Фролов Петр Алексеевич. Чего надобно?

— Я друга своего ищу, он здесь жил.

— Не может такого быть. Я здесь давно живу.

— Давайте мы в доме поговорим. Здесь неудобно. А эти двое, которые в кустах и на сарае, тоже пусть в дом идут.

Вот так номер. Как? Как он меня вычислил? Спрошу потом. Слез с сарая, пошел в дом. За мной зашли Петр Алексеевич, за ним новый знакомый, последний Макс. Когда зашли, «лесник» сказал:

— Скажите этому, который в засаде, пусть домой идет.

Макс покраснел, набрал Манурова и сказал, что тот свободен.

Прошли в дом, сели за тот же круглый стол, за которым завтракали. Кира уже все убрала и сидела на лавке. Все молчали. Кто-то должен был начать, и я начал:

— Вы вообще кто?

— Я Стаганов Александр Семенович. Давайте так поступим. Я понимаю, что у вас ко мне очень много вопросов. Но и у меня к вам тоже есть. Я начну рассказывать, а вы продолжите. Итак, я ищу своего друга. Он жил здесь. Называл себя Михалыч. Что на этом этапе вы можете мне сказать?

— Я знаю такого — сказал Петр Алексеевич. — У нас с ним соглашение. Он приезжал каждую среду, а я уезжал на три дня. Потом возвращался.

— А я расследую его убийство — произнес я.

«Лесник» помрачнел. Закрыл лицо руками. Так сидел некоторое время.

— Этого не может быть, этого не может быть. Я не верю. Как? Как его убили?

— Его насадили глазом на гвоздь, который был вбит в дверь.

— О Боже! Какая потеря, Господи, нет, не может быть.

— Но это так. Его тело в морге. Лежит, как неопознанное. Кроме того, что его звали Михалыч, ничего установить не удалось. Даже по отпечаткам пальцев.