Михасс

– Ой, а я совсем про него забыла! – смущённо ойкнула Соня. – Когда мы вошли в тронный зал Короля Сумеречных территорий северо-запада, я разразилась таким длинным, замысловато-учтивым приветствием, что от скуки уснули не только стража и король, но даже его бывшая тень тихо захрапела, как усталый крестьянский конь.

Пришлось ткнуть его локтем в бок. Он мгновенно проснулся, принял мой облик, и я спокойно ушла через выход, который всем запрещён. Знаешь, я посмотрела на себя со стороны – я такая красивая.

Северянин кивнул и почесал живот.

– Покинув замок, я прошла через двор завода стройматериалов, миновала проходную и оказалась в опустевшем кинотеатре. От него я пешком добралась до железнодорожной платформы заросшей красными и жёлтыми розами, как опустевший аэродром, села в обледеневшую электричку и поехала домой. В вагоне, под тихую песню бродячего музыканта я незаметно уснула.

– А что за песню он пел? – Спросил ночной незнакомец. Пытаясь вспомнить, девочка наморщила нос.

– Кажется эту:

Аэродромы Мордора пусты
На взлётной полосе рододендрОны,
И чёрных роз колючие кусты,
Да на ангарах каркают вороны.
Аэродромы Мордора пусты.

– Стоп, – Остановил девочку Северянин. – А что потом?

– Потом я уснула. Проснулась на нашей Королевской кухне. Почему-то я сидела на холодильнике и смотрела в окно. А за окном падали и падали синие и чёрные листья. А что с тенью стало дальше, не знаю.

– О чём он просил тебя?

– Плохо помню. Я же думала, что это сон.

– Что такое сон, а что явь не знает никто ни в этом, ни в том, ни даже в ещё том мире.

Тут Сонечка спохватилась:

– А вы собственно кто?

– Я наполовину хант, наполовину манси. Оба народа давно ушли в настоящий мир. И только мы – несколько Открытых Наблюдателей бродим по чужим снам и свидетельствуем, что мир, настоящий, придуманный и, может быть приснившийся, един, как нос у Капитана Недостроенного Корабля.

Так о чём вы договорились с тенью?

– В конце концов, он согласился, что меч останется у меня, но предупредил, – с Рыжим Эриком придётся разбираться мне. Он надеется, – Чёрный Ангел поможет разрешить эту проблему. Кстати, а кто этот Чёрный Ангел?

– Когда будешь проезжать через Яузу, посмотри на её кристально чистые воды. Это будет твоя сто девятая дико чистая река. На берегу увидишь Чёрного Ангела.

– Яуза?!!! – удивилась принцесса. – Но она же похожа на отвратительную сточную канаву!

– Она мутна только во снах великих государственных деятелей, мелких рако и кработорговцев, и в грёзах наяву одиноких случайных прохожих, уныло бредущих в обратную сторону по спирали невнятных событий. А так, вода в ней прозрачна, как слеза бабочки.

– Ладно, – Кивнула головой Соня. – А почему это сто девятая? Я помню только одну

– Сто восемь рек ты прошла пока попала к Дикому Ежу. А теперь держи курс к Берингову морю своей души. Мне пора.

Они вышли в тамбур. Северянин поцеловал принцессу в макушку

– Может быть, мы там с тобой ещё встретимся.

Ханты-мансийский открытый наблюдатель чужих снов открыл дверь и выпрыгнул из дикой электрички мчавшейся на бешеной скорости сквозь Бесконечную Зимнюю Ночь.

Соня вздохнула и вернулась на своё место. Ещё никогда в жизни Четвёртой Принцессе не было так одиноко. Напротив неё дремала усталая торговка чёрными розами. Густой запах цветов туманил сознание. В вагон вошёл бродячий музыкант, он расчехлил старенький аккордеон и запел низким бархатным голосом.

С небес слетают синие листы.
Обнажены столетних вязов кроны.
Кружат над электричками драконы,
Их вкусы омерзительно просты:
Они едят принцесс и макароны.
В мозгу мелькают девичьи хвосты.
У короля разорвана корона.
У короля разорвана корона.
У короля разорвана корона.
Её создал Господь из бересты.
Его расчёты тОчны до микрона,
А если быть ещё точней – точны
Пусть партизаны спящие тучны,
Нет в мире ничего прочнее трона.
У партизан закончились патроны.
Их бороды и волосы густы.
Они уже не нанесут урона.
У партизан закончились патроны.
А в королевстве кончились мосты.
Вчера убит Министр Обороны
Гоняет ветер листья по перрону.
На взлётной полосе рододендрОны
Аэродромы Мордора пусты.