Михoля

Я стал стрелять в мастийцев. Кроме автоматной очереди, вокруг меня ничего не существовало в тот момент. Кажется, я убил одного. Мужик (вроде это был Вован) почти добежал до мешков, но прямо перед ними он встал на колени и упал лицом прямо на бетон. Его убили. Я посмотрел налево. "Шпион", у которого в этот момент кончились патроны, получил пулю в голову и падал в режиме слоу моушен прямо у меня на глазах. Остались только мы с Мишей, но я никак не мог найти его глазами. Мой жёлтый магазин уже не мог подавать пули в ствол, потому что их там не осталось, а мастийцы бежали прямо на нас. Ничего не оставалось, кроме как отступать. Я посмотрел на противоположную "стену" "Акрополя" и увидел там небольшой дверной проём. Чтобы до него добежать, надо было пробежать через простреливаемый коридор, прямо через середину этого воображаемого убежища. Делать нечего. Миши рядом я не видел, да и не знал, где его искать. Пришлось бежать к проёму. Я развернулся и побежал со всех ног. До противоположной стены было метров сорок. Наверное, я пробежал быстрее, чем Болт свою стометровку, но это не потому, что я быстрее его бегаю, в целом, просто в него не стреляли, когда он бежал. Песочные фонтанчики со свинцовой начинкой настигали меня и, перед финишной прямой, одна свинцовая заноза попала прямо в пятку. Я упал лицом вниз и потерял сознание. Когда я очнулся, то оказался в тёмной комнате. Сильно болела нога. Осмотрев её, я понял, что наступил на гвоздь. Вокруг меня никого не было, да и дверь была не заперта. Я вытащил гвоздь, взявшись за доску, в которую он был вбит, затем, прихрамывая, вышел из комнаты. На полу валялись листовки с головой Ленина и несколько, давно не актуальных, газет. Мой рюкзак был забит всё теми же принадлежностями. Выйдя на улицу, я увидел жёлто-оранжевое здание с будкой со шлагбаумом без шлагбаума. Из ноги хлестала кровь, надо было ковылять домой. Миши рядом не было. Ушёл домой, – подумал я, и, взяв доску для опоры, потопал аккуратными шагами к дому, по дороге кушая дикие груши.

Часть девятая. Сон.

Всем нам снятся сны. И я тоже их вижу. Но что есть эти сны мало кому известно, да и я не в курсе. Как по мне, то сон – это дрейф мозга в то время, когда мы спим. Он перестаёт работать от усталости, а цветные картинки, которые мы видим, это всего лишь остаточное явление его деятельности. Но позвольте, ведь если мозг почти не работает во сне, то почему же многим снятся какие-то новые идеи, которые до этого никогда не приходили в голову этим людям. Я думаю, что идеи, которые им приходят во сне, на самом деле почти ими придуманы, но чтобы они пришли, надо было немного отключиться мозгу, потому что он давно работал в напряжённом режиме и не мог придумать элементарных вещей, а когда люди засыпают, то эти идеи сразу же всплывают в сновидениях. Всё это понятно, но как объяснить мой сон, который я недавно увидел?

Во сне я проснулся в комнате, похожей на больничную палату. Рядом с моей кроватью было ещё несколько, и на них спали дети. Над кроватью висел постер из журнала "Кул" с Бритни Спирс, но почему-то ниже было написано: "Валя". Наверное, никто не знал, что это за актриса, но оставлять её без имени не хотели. Обстановка не была мне знакома, ранее я здесь никогда не был. Я подумал, что лежу в детском отделении больницы, но после того, как зашла злая тётя и начала на меня орать, я понял, что это детский дом. Из окна виднелись макушки деревьев, а больше я ничего и не видел. Комната ничем интересным снабжена не была (за исключением постера с Бритни, разумеется), поэтому и рассказать про обстановку ещё что-нибудь я не смогу. Могу добавить лишь, что кровати были полностью железными, и пружинились благодаря железной сетке вместо матраца, ну а рядом с кроватями стояли тумбочки, на которых расположились синие, эмалированные кружки. После того, как на меня наорала тётка, сон закончился, не дав даже возможности понять, где я находился, ведь я даже не вставал с кровати.