Мико

Русский сплюнул и махнул автоматом.

— Вы не в том положении, чтобы торговаться. Выходите-ка на свет.

Николас повиновался. Он почувствовал движение позади себя, в дверях дома, и мгновение спустя появился Котэн. Он преобразился. В тусклом свете казалось, что его внушительная фигура стала еще больше. Чудовищно широкие плечи сгибались под тяжестью невероятно мощных мышц. Когда он вышел из-под навеса крыши, с которого падали капли дождя, Николас увидел, что он несет на плечах какое-то тело.

Он легко трусил со своей ношей, передвигаясь короткими семенящими шажками и стараясь не заслонять Николаса от Русилова. Наконец он положил тело к ногам русского, словно охотничья собака, принесшая хозяину дичь.

— Ниндзя ни в чем не виноват! — В устах Котэна русская речь звучала странно. — Этот тип, — он повел плечами в сторону Николаса, — нанес ему слишком много ударов.

Русилов даже не опустил глаз.

— Ты нашел то, что нужно?

Котэн показал туго скатанный кожаный мешочек. В его громадной ладони тот казался совсем крошечным.

— Это выпало из него, когда он помер! — Котэн рассмеялся писклявым пронзительным смехом, заметив нерешительность русского. — Не бойся, возьми. — Он протянул Русилову мешочек на ладони. Тот казался ничуть не больше, чем когда был зажат в кулаке. — Дождь отмыл его до блеска.

Свободной рукой Русилов проворно сунул скатанный мешочек в карман. “Вместе с ним мы упустили и “Тэндзи”, — подумал Николас, вспоминая слова Сато: “Раскрыв “Тэндзи”, они станут достаточно сильными, чтобы уничтожить всех нас”. Что же такое “Тэндзи”, если проникновение в него любой иностранной державы было чревато мировой войной? Николас понял, что должен выяснить это, и как можно скорее.

Взгляд черных глаз Котэна скользнул по Николасу.

— Мне о нем позаботиться?

— Держись от него подальше, — резко сказал Русилов.

Котэн сердито посмотрел на него.

— Вы только что унизили его, Петр Александрович, — сказал Николас.

— Вы оба слишком опасны, чтобы стравлять вас друг с другом.

— В самом деле? — Этот разговор начинал забавлять его. Откуда, черт побери, может этот оперативник из КГБ так много знать о нем? — У вас, разумеется, не может быть досье на меня. Я — частное лицо.

— О? — Темные брови Русилова приподнялись. — Тогда что же вы здесь делаете?

— Мы с Сато-сан друзья... были друзьями, равно как и деловыми партнерами.

— Только и всего-то? — Голос русского был полон издевки. Не было никакого смысла топтаться на месте.

— Эта бомба в автомобиле была предназначена не только для Сато? У вас не могло быть никакой уверенности, что, открывая дверцу, он будет у машины один.

— Если бы вы вместе сгинули, было бы лучше. А поскольку мы получили вот это! — Он похлопал по карману, в который опустил мешочек. — Нам не нужен ни один из вас. Если бы наш агент был перехвачен...

— Фениксом или мной...

— О, я думаю, Котэн нашел бы какой-нибудь способ остановить вас. Но, как я уже сказал, если бы наш агент был перехвачен, то нам пришлось бы захватить вас.

— Если вы хотите жить, — заметил Николас, — то вам лучше застрелить меня прямо сейчас.

— Я это и намерен сделать.

— Тогда вам никогда не узнать о модификациях, которые мы недавно произвели в “Тэндзи”.

— Мы? — В голосе Русилова впервые прозвучала неуверенность.

— А почему же, по-вашему, концерн “Томкин индастриз” объединяет одну из своих компаний с “Сато петрокемиклз”? Могу вас заверить, что не ради своего удовольствия.

— Вы лжете, — сказал русский. — Я ничего об этом не знаю. “Конечно, не знаешь, — подумал Николас. — Но ты не уверен. И если ты не доставишь меня к Проторову, это может оказаться серьезной ошибкой. Времени в обрез, ошибаться никак нельзя”.

— Стало быть, есть вещи, которых вы не знаете!

В школе его обучали красноречию. Подобно тому, как “киаи” используется в качестве боевого клича, чтобы запугать, а в некоторых случаях и сковать своего противника, существует еще и “ити”, более утонченная его разновидность. Сейчас “ити” можно было перевести как “позиция”, то есть возможные достижения, которых способен добиться говорящий при помощи интонации и модуляций голоса. Овладеть этим искусством чрезвычайно сложно. При этом “ити” зачастую подвержено влиянию внешних обстоятельств, над которыми обладатель “ити” не властен, а посему это искусство оказалось почти полностью утраченным. Акутагава-сан, помимо всего прочего, был сэнсэем “ити”, видевшим в Николасе способного и старательного ученика.

— А я-то уж начал было думать, что господин Проторов всеведущ.

Николас подумал, что как раз “ити” и могло бы сейчас спасти ему жизнь.

— Убей его, — зарычал Котэн. — Пристрели его сейчас, или я прикончу его за тебя.

— Успокойся ты, — сказал Русилов. За все время, пока шел разговор, он ни разу не отвел глаз от Николаса. Лейтенант качнул головой. — Идите сюда, товарищ Линнер, — сказал он на фоне прокатившегося с востока на запад раската грома, ударившего над самой головой. Дождь обрушился на них, посеребренный светом фонарей. — Ладно, похоже, ваше желание все-таки сбудется.

И Николас подумал: “Проторов!”