Миколка-паровоз (сборник)

— Полетел бабушкин кот в синее небо, поднялся он под самые облака, а парашюта у него не было, и упал он на землю, и разбился вдребезги. Только и отыщутся разве что пушистый хвост да белые лапки…

Услышала бабушка Арина про пушистый хвост да про белые Васькины лапки, зовет к себе Гришку-Лисапеда:

— А ну, голубчик, подойди ко мне поближе да расскажи подробней про хвост и про лапки…

Глянул на нее Гришка-Лисапед, сообразил, что не сдобровать ему, пустился наутек.

А бабушка Арина все поняла, как только дошло до ее слуха слово «парашют». И едва Янка переступил порог дома, как началось! Не говорила бабка, а рыдала слезами горькими, крупными, по горошине каждая. Падают слезы на бабкин клеенчатый передник, и щелчки по всему дому слышны.

— Какая несчастная судьба выпала Ваське! Красавец, умница, ласковый — и на тебе: загоняют его в небо, а оттуда он падает и разбивается… Васенька, соколик ясный!..

— Если б он соколиком был, то полетел бы — и все! — не выдержал Янка и вставил свое словцо в бабкину речь. И добавил масла в огонь, и взъелась бабушка Арина пуще прежнего, вспыхнула, загорелась вся. Откуда у нее те слова брались!

— Он еще огрызается! Он еще насмешки строит! Загубил кота, палач ты этакий, и не чешешься! Ладно, дай срок — ответишь ты за все свои злодеяния…

Молчит Янка, думает, как бы ускользнуть ему с глаз бабкиных, — да не только бабкиных, соседки собрались, сочувствие свое выражают, успокаивают бабушку Арину.

Но больше парашютную команду на все лады честят:

— До чего дошло: простыню не вывесишь! Отвернешься — и нет простыни, на парашюты изрезана!.. А юбка тети Моти! А парусиновые брюки дворника!.. Ну и летчики у нас объявились!..

А бабушке Арине про кота не забыть никак, слезы смахивает да свое приговаривает:

— Я его лелеяла-растила… От такусенького слепого несмышленыша до вот такого пышного красавца-кота! И умница Вася: сметану поставь на столе — ус не замочит! Послушный, не чета этим сорванцам!.. Поверите ли, вот стакан сметаны на подоконнике весь день стоял, так ведь даже не притронулся…

И вдруг за дверью слышится тихое-тихое:

— Мя-у… м-мя-у… мя-у…

Если б гром прогремел с чистого неба, меньше удивились бы жители нашего двора, чем этому робкому и жалостливому мяуканью. Я уж не говорю про бабушку Арину.

Та застыла на месте с широко разведенными руками и недоверчиво поводила головой: не ослышалась ли… Уши могли подвести старушку, но глаза — глаза ведь видят прямо перед собой белого кота Ваську. Проскользнул он в двери и, прихрамывая на переднюю лапу, важно зашагал по полу. Хвостом пушистым туда-сюда повел. К подоконнику приблизился, — прыжок — и принялся Васька за сметану.

А тишина стояла торжественная. Только и слышно, как лакает кот сметану.

В другой раз отведал бы кот бабушкиных подзатыльников, но в такой день бабка не нашла ничего другого, как сказать собравшимся соседкам:

— Видите! А что я вам говорила? Умница он у нас. И проголодался, бедненький. Ешь, ешь вдоволь… Но откуда же ты взялся, котик?

Бабушка Арина глядела на Ваську и глаза вытирала. И Янка тоже ничего не понимал. В последний раз он видел кота летящим над Днепром в клетке. А Гришка-Лисапед, который не утерпел и протиснулся в квартиру дружка, чтобы посмотреть, чем же все это кончится, хлопнул в ладоши и воскликнул:

— Да ведь это Васька!

Вылакал кот стакан сметаны, облизнул свои гордые усы и, как ни в чем не бывало, стал ластиться возле бабкиных ног. Мурлычет, довольный такой, а на Янку даже не смотрит.

Тут вошел в переднюю Янкин отец. С чемоданчиком. Слегка усталый.

— Что за митинг у нас? — весело спросил он с порога. — Какое такое важное решение принимается?

— Да вот Васька наш вернулся, — чуть не прослезилась бабка Арина.

— А! Васька! Васька у нас молодчина, летное дело постигает вовсю! — И рассказал Янкин отец всем собравшимся, как встретил он кота, как опустился тот на палубу парохода живым и здоровым.

И тут Янка все понял. Стало ясно ему, каким образом была спасена жизнь бабкиного любимца. Простое дело: воздушный змей, лишившись управления с земли, превратился в своеобразный парашют, на котором и планировал кот Васька в клетке. И когда ребята готовы были горько оплакивать погибшего в бурных и глубоких волнах Днепра мурлыку, он преспокойно снизился на палубу пассажирского парохода. Правда, кое-кто на пароходе был напуган: представляете, посреди Днепра прямо с неба падает что-то такое, мяукающее истошным голосом. Больше всех негодовал капитан парохода:

— Ничего себе порядочки! А если каждый пассажир вздумает вот так прыгать без билета на пароход прямо с неба!..

Поскольку Янкин отец был в форме летчика, ему уступили дорогу к внезапному пассажиру, и все услышали обрадованное «м-мя-у!» Открыл Янкин отец ловушку-клетку и выпустил кота на палубу.

— Янкиных рук работа, — догадался он сразу. — Надо будет что-нибудь предпринять, иначе они и бабку Арину в небо запустят! Кружок какой-нибудь организовать, что ли…

С тем и вернулся он из командировки. А кот Васька опередил его, со всех ног кинувшись домой, к бабушке Арине.